Утро понедельника встретило меня уже привычной работой, которую, как смею надеяться, я выполняла хорошо. Шеф не давил на меня уже традиционными напоминаниями о моих обязанностях домрабыни и вообще вел себя довольно сдержанно. А когда мы приехали в здание компании, так и вовсе удалился в свой кабинет, попросив его не беспокоить до самого обеда. Тишь да гладь, да Божья благодать! Пока у меня была свободная минутка, я решила прошерстить информацию по тому самому бизнесмену, что завтра устраивал званый ужин для всех своих старых друзей: выяснилось, что он — особа довольно известная в своих кругах… а ещё, что у него есть свои «старческие причуды»: к примеру, он всегда принимает у себя нечетное число гостей, а ещё — он ненавидит черный цвет и всё, что связано с похоронами, так что на всех его приёмах установлен жесткий дресс-код. Такая блажь появилась у него после смерти четвертой жены, так что теперь он старается не смотреть в сторону молодых особ и не переносит в своём присутствии разговоров о свадьбах.
Нет, я, конечно, могла понять старичка (хоть в сети и не было информации о его точном возрасте, но дружба с отцом шефа и четыре умерших жены говорили сами за себя), но всегда считала, что дурь должна распространяться исключительно на своего хозяина и никак не влиять на всех остальных здоровых людей… В общем, в условиях его дресс-кода три из четырёх моих новых платьев были забракованы за наличие на них черных деталей, а зелёный свет получало синее атласное платье длиной чуть ниже колена со свободным верхом, открывающим плечи, и облегающим низом, уходящим в юбку-карандаш. Вообще платье было довольно скромным, отчего вызывало у меня ощущение спокойствия за завтрашний вечер, а наличие среди обуви серых туфель с высокой голенью и вовсе притупило все чувства, отвечающие за врождённую готовность к неприятностям…
В общем, к вечеру вторника я была полностью уверена, что всё у меня под контролем! Это меня и сгубило…
Машина остановилась перед элитным небоскрёбом, и мы с шефом вышли на заснеженную улицу, начиная продвигаться к входу в здание, рядом с которым дежурили охранники и аккуратно одетый человек со списком в руках. К слову, человек этот стоял в костюме тройке при температуре минут семнадцать градусов, и, если учесть, что мне и в утепленном пальто было довольно холодно (сказывалось отсутствие шапки /могла испортить причёску/ и теплых колготок /хочу я посмотреть на тех умниц, что решились бы прийти на званый ужин в чём-то теплее шестидесяти ден), то человек, держащий список, должен был замерзнуть ещё пять минут назад, подхватив простуду и отморозив себе руки. Но нет — стоит и вежливо улыбается, словно возможность дать нам добро на проход — единственное, ради чего он встал сегодня утром…