– Кто ты? – прохрипел роанец, по мановению ее руки он перестал чувствовать сжигавший его заживо огонь.
– Богиня возмездия? – спросила Герда. – Как тебе такое предположение, друг мой Эуген? О! Извини, я совсем забыла. Ты ведь не друг мне, а господин. Что ж, посмотрим, чем ты там собирался командовать.
Она взглянула на него чуть пристальней, и одежда осыпалась с роанца, словно тысячелетний прах.
– Так, так, так! – задумалась Герда, рассматривая гениталии несостоявшегося господина.
– Ты хорош! – признала она через несколько мгновений.
– Прости! – взмолился Эуген, до которого, наконец, дошло, что роли переменились. – Я сделаю все, что захочешь. Стану твоим рабом. Буду служить…
– Замолкни, ублюдок! – Герда заткнула ему рот воздушным кляпом, и все, что он теперь мог, это мычать. – Люди без чести. Без совести. Без принципов. Сейчас от страха ты готов на всё, но чего стоит твое слово?
* * *
Герда очнулась под дождем. Она сидела под деревом, которое, разумеется, не могло укрыть ее от непогоды.
«Ох мне! – Она с трудом поднялась на ноги и поплелась к зданию, в котором жила. – И еще три раза “Ох!”»
Была ночь, и в коридорах главного корпуса было пустынно. Никто никуда не шел. Не было даже профосов на этажах, но откуда-то из левого крыла раздавались громкие голоса.
«У них там что, пирушка?» – Едва переставляя ноги, она все-таки доплелась до своей комнаты, но добраться до кровати не смогла. Где стояла, там и села на пол. Ее одолевала страшная слабость и одновременно терзал дикий звериный голод.
«Хочу есть!» – подумала она, и в то же мгновение прямо перед ней на полу появилась большая керамическая миска с мясной похлебкой. Ломти белого хлеба и ложка лежали на белой салфетке рядом.
Сначала Герда подумала, что у нее не хватит сил даже на то, чтобы взять в руки хлеб и ложку, но все у нее получилось, вот только и хлеб, и похлебка закончились подозрительно быстро. Сил, правда, прибавилось, но голод по-прежнему терзал ее желудок. Герда чертыхнулась, не понимая, что с ней творится, но додумать мысль до конца не успела, заметив «новую перемену». Керамическая миска исчезла, и вместо нее появился серебряный поднос с хорошо прожаренным на вертеле каплуном. Пахло горячее мясо так, что Герда едва не захлебнулась собственной слюной. Она поспешно разорвала тушку руками и, откусив первый самый желанный кусок, начала жевать. Потом увидела, что рядом с подносом стоит бутылка вина, и поторопилась наполнить кружку, чтобы запить проглоченное мясо. Ну, а дальше все случилось точно так же, как с похлебкой. Герда и оглянуться не успела, как от каплуна остались одни обглоданные кости. Да и вина в бутылке не осталось. Она было задумалось об этом, но надолго ее не хватило. Силы оставили ее, она прилегла прямо там, где сидела, на пол и практически сразу же заснула.