Этого вопроса следовало ожидать. Если шестиклассница Нико ещё могла худо-бедно сойти за ровесницу Утай, то Харуюки учился во втором классе средней школы, Черноснежка — в третьем, а Фуко — вообще в старшей школе. Казалось бы, их и Утай не могло ничего объединять. Как же тогда объяснить это знакомство, не рассказывая про Брейн Бёрст?
— Безусловно, леди Утай — примерная девочка, порой даже невыносимо, поэтому мне хотелось бы закрыть на это глаза, но увы — я отвечаю за неё перед господином.
Все гости, включая Харуюки, застыли в напряжении, однако Утай поправила одежду, присела на подушку и с улыбкой напечатала:
“UI> Тётя, все эти люди — мои дорогие…”
В её предложении не хватало последнего слова. На шее Сиоми виднелся изящный фиолетовый нейролинкер, поэтому она должна была видеть всё, что пишет Утай.
Девочка убрала виртуальную клавиатуру взмахом левой ладони и положила руки на колени.
Затем выпрямила спину и глубоко вдохнула.
Её губы задрожали. Улыбка исчезла, дыхание стало частым и прерывистым.
— Леди! — выкрикнула Сиоми, бросившись к Утай.
Но та подняла руку, останавливая домоправительницу. Затем той же ладонью постучала себя по груди, словно выталкивая нечто, застрявшее в горле.
— Уиуи… — выдохнула Фуко, но так и осталась на месте.
Нико и Черноснежка тоже следили за девочкой с серьёзными лицами.
Утай стиснула зубы. В уголках глаз набухли капли слёз, скатились и упали на юкату.
Вскоре после знакомства с Утай Харуюки решил почитать в Сети про потерю речи.
Если она связана с психологической травмой, её обычно не называют афазией, потому что афазия — это сложное расстройство, которое вызывается физическим поражением речевого центра мозга. Утай перестала говорить из-за шока, увидев смерть своего брата Кёи, поэтому её случай, казалось бы, не относился к афазиям, но в исключительных случаях стресс всё-таки способен физически повреждать мозг. Раз врачи решили лечить Утай с помощью чипа-имплантата, они, вероятно, увидели на анализах какие-то изменения в мозгу. Это означало, что её синдром вызван такой травмой, которую не победить волевым усилием. И сама девочка знала об этом лучше всех.
Несмотря на это, она не оставляла попыток заговорить.
Ладони на коленях сжались в кулачки. Утай слегка нагнулась, продолжая часто дышать. Даже беззвучные команды на ускорение давались ей с огромным трудом, а теперь от неё требовалось ещё больше усилий. Капли слёз и пота одна за другой падали на ладони.
“Хватит!” — хотелось закричать Харуюки, но он сдерживался из последних сил.
Время будто бы замедлило ход. Прошло десять секунд… пятнадцать… и наконец…