Полагаю, в первую очередь следовало бы снабдить такими минами именно наши подводные лодки, – предложил еще один капитан. – К сожалению, на лодку Александровского такие аппараты не поставишь, но вот на «Сома»…
Разумное мнение, – кивнул император. – Полагаю, вы с капитаном Назаровым договоритесь о производстве и поставках электроторпед… Назовем их, к примеру, «38-02э», в отличие от парогазовых «38-02п»… Надеюсь, вы разрешите этот вопрос сразу после совещания. А что по другим предложениям, Иван Ильич?
Пороховая турбинная торпеда не показала хороших результатов, – вздохнул Назаров. – Перекисная, на топливе из перекиси водорода и керосина прошла сорок кабельтовых на тридцати двух узлах. Это просто невероятный результат, но мы потеряли шесть человек при взрыве. Еще один взрыв, к счастью, обошелся без жертв. И это не говоря о том, что само производство перекиси водорода весьма опасно и пока еще с трудом покрывает даже испытательные потребности.
Император задумался. В той жизни, он вдоволь наслушался жалоб конструкторов, как ракетных, так и торпедных, на своенравный характер этого весьма многообещающего топлива. Концентрированная перекись взрывалась от контакта с цветными металлами, кроме чистого алюминия, от повышения температуры на считанные градусы, и даже просто от случайного чиха… Он нашел глазами скромно сидящего в уголке представителя контрразведки флота и едва заметно кивнул. Контрразведчик, словно бы случайно, показал угол картонной папки и тоже едва заметно кивнул ему в ответ.
В таком случае работы по этим темам временно прекратить. Сосредоточиться на торпедах «п» и «э», с массовой поставкой не позднее марта. Совершенствовать и исправлять недостатки будем уже в рамках серийного производства.
По комнате пронесся тяжелый вздох. Видимо, моряки все же надеялись на то, что на этот раз доводить свое оружие прямо во время применения им не придется.
Император поморщился. “Наивность, – подумал он про себя. – Надо все же объяснить им, что поставлено на карту. Если солдат должен знать свой маневр, то офицер – и подавно.”
Вы никогда не думали, в чем цель войны, господа?
Победа, – отрезал седой, как лунь, адмирал Чихачев.
Целью войны, – поучающим тоном заметил монарх, – является мир лучший, чем довоенный. И здесь мы с вами находимся в очень сложной ситуации. Мы – сухопутная страна и вынуждены тратить на наши внутренние коммуникации, на тот же Великий Сибирский Путь или, скажем, Мурманскую и Персидскую дороги, гигантские суммы. Исходя из этого мы никогда не сможем иметь столь же мощный флот, как та же Британия, критически зависящая от моря в своей повседневной жизни. И даже тот флот, который мы можем позволить себе построить и содержать, будет вынужденно размазан между четырьмя или даже пятью слабо связанными театрами. Трагедия нашего положения в том, что даже если мы достигнем победы на суше, но не дадим укорот врагу на море, – продолжал император, – послевоенный мир будет для нас не лучше, а хуже довоенного. Торговля сегодня на три четверти – морская. Без моря мы – колония! Именно поэтому, имея небольшой относительно тех же британцев, японцев или американцев флот, мы должны иметь возможность нанести противостоящему нам врагу такие потери, чтобы в будущем столкновение с нами морские державы считали опасным и невыгодным.