Итальянский посол Примо Висконти говорит о еще более впечатляющем раболепном подражании Людовику XIV его придворными. Когда сексуальное поведение короля стало вопиюще непристойным, герцог Мазарини «признался королю, что той ночью ему было откровение – Его Величеству следует вести себя лучше. На это король ответил: „Да, а мне приснилось, что вы сумасшедший!“ И тут же все, не исключая его собственных лакеев, начали относиться к герцогу так, будто он был безумцем, и Мазарини уже не осмеливался появляться при дворе. Несколько лет спустя герцог… покаялся перед королем, горько сокрушался о своем падении и молил о помощи».
Вскоре, когда придворные присутствовали при утреннем туалете короля, Людовик соизволил поговорить с Мазарини о предстоящей охоте. «Затем, повернувшись к придворным, он сказал, что герцог в своем уме. Едва тот покинул опочивальню, как вокруг него столпилось народу больше, чем было около короля».
Сегодня мы считаем себя выше такого почитания королей, однако же носим жилеты с расстегнутой нижней пуговицей, подражая Эдуарду VII, который был слишком тучен, чтобы застегиваться на все пуговицы. В романе «Дорога на Уиган-Пирс» Джордж Оруэлл высмеивал одного социалиста – выпускника Итона: «Он готов умереть на баррикадах, по крайней мере, таковы его убеждения, но можно заметить, что он оставляет нижнюю пуговицу жилета расстегнутой».
Подражание богачам в финансовых вопросах имеет больше смысла, но бывает не менее опасным. В 1820-х годах мелкие биржевые маклеры считали Натана Ротшильда знатоком лондонской биржи. «Это означало, что открытая покупка или продажа акций Ротшильдом могла привести к резкому росту или обвалу их стоимости», – пишет Нил Фергюсон. Поэтому Натан и его братья нанимали нескольких маклеров. Один демонстративно продавал акции, вызывая цепную реакцию подражания, а другой тем временем незаметно скупал бумаги, после того как несчастные имитаторы сбивали их цену.
Ты тот, кому подражаешь?
Я не пытаюсь доказать, что подчиненные – это глупые или беззащитные жертвы, эксплуатируемые богачами. Динамика их взаимоотношений не столь одностороння. Подчиненные тоже используют богатых, стараясь занять более выгодное положение. Богатые это понимают и с самого начала стремятся контролировать ситуацию.
Подсознательная боязнь конкуренции сквозит во многих предложениях о работе. Например, один крупный вашингтонский лоббист ищет личную помощницу, которая помогала бы развлекать сенаторов и высших чиновников. Она должна быть «ловкой и ответственной в любом деле», однако первое впечатление о перспективах работы может оказаться обманчивым. «Претендент не должен иметь собственных политических амбиций, – строго предупреждает клиент, – или желания заниматься лоббированием самостоятельно».