Критик идеи демонстративного поведения людей мог бы возразить, что животные гораздо лучше вооружены необходимыми для такого поведения атрибутами. Писатель и натуралист Джеральд Даррелл однажды гулял с принцессой Анной по своему зоопарку на Джерси (Нормандские острова), когда им попался на глаза мандрил, у которого в разгаре был брачный период. Его зад был словно «свежевыкрашенный и вопиюще патриотичный унитаз»: «ядовито-красный солнечный круг» внутри ярко-синего кольца.
«Прекрасное животное, мэм, – сказал Даррелл принцессе, – хотели бы вы иметь такой зад?»
Даже английские королевские особы не имеют таких прелестей. В арсенале человека гораздо меньше биологических инструментов демонстративного поведения, да и те не слишком красочны: размер и пропорции различных частей тела, симметрия лица, состояние кожи и волос. С другой стороны, мы располагаем множеством культурных инструментов демонстративного поведения, эффектность которых не уступает даже патриотично раскрашенному заду мандрила. Богачи могут заявить друг другу о своем положении в обществе при помощи модной одежды, сделанной вручную обуви, ювелирных украшений, деликатесов и дорогих вин, произведений искусства, хорошей музыки, быстрых автомобилей, больших яхт, личных самолетов, породистых лошадей, великолепных домов и блестящих друзей.
Сэр Филипп Сассун (1888–1939), британский миллионер, обожавший шикарные компании, однажды получил письмо от друга: «Пасха. Христос воскрес. Почему бы не пригласить его на обед?»
Фактически у людей бесконечно много таких средств демонстрации статуса, и они, в отличие от сравнительно постоянных моделей, используемых животными, крайне изменчивы. То, что сегодня считается смелым и модным, грозит вскоре безнадежно устареть. Следовательно, может показаться, что наше демонстративное поведение – это часть культуры, не имеющая ничего общего с миром животных, если не считать того, что мы иногда заимствуем у братьев наших меньших мех и перья.
И все-таки даже такое заимствование имеет прецеденты в природе. Например, самцы шалашника, обитающего в Новой Гвинее, довольно невзрачны, поэтому они вьют огромные, похожие на шалаши гнезда, чтобы увлечь потенциальных партнерш. Еще они украшают свои шалаши красочными «предметами искусства». Среди них выделяются перья с хохолка, крыльев и хвоста эффектного соседа – райской птицы. Чтобы залетная самка поняла, каким красивым это его делает, самец шалашника иногда берет одно из таких украшений в клюв и начинает танцевать, хлопая крыльями в такт собственным крикам. Похожим образом вели себя богатые женщины, носившие шляпки с перьями райской птицы.