— Если вообще всё рассказывать, — сказал он, и зелёный взгляд весело полыхнул, но она-то его знала хорошо, она всегда видела скрывающуюся за весельем тьму, и нет, он не был плохим человеком, просто тьма всегда жила там, в горящих нечеловеческих глазах, — то лучше идём в дом, откроем вина, это надолго.
Она не пошла, зачем-то крепче сжала руку. Его ладонь в кожаной перчатке была холодной. И тоже пропитанной гарью.
— А если коротко, то на меня гора упала, — сообщил Алекс.
— Идиот! — фыркнула Ами и наконец отпустила.
Алекс тут же двинул в дом, но Ами не отстала — шагнула следом, продолжила возмущаться в тон матери:
— Как с тобой разговаривать?! Ты мог хотя бы письмо отправить?! Чтоб мы знали, что с тобой всё…
— Тихо! — перебил он, больше не оборачиваясь, уверенно шагая в кухню, где мать уже расставляла на столе миски. И многозначительно напомнил. — Ребёнок.
— А ты специально вошёл в дом, где он ребёнок, чтобы я на тебя не кричала, — хмыкнула она за спиной.
Хотя знала: он попросту в очередной раз уходил от расспросов. И от неё. В очередной раз не хотел быть рядом, не хотел говорить, отшучивался, отмахивался.
"Вот за что я тебя так сильно не люблю", — вспомнила она.
— И есть хочу, — напомнил тем временем он. — А меня никак не накормят!
— Переоденься! — скомандовала с кухни мать. — И руки помой!
Он круто развернулся, и Ами чуть не врезалась в него.
— Вот! — сказал он ей, ткнув пальцем через плечо. — На всё идут, лишь бы не кормить!
— Да страшно тебя кормить, — призналась Ами. — Всю еду в доме съешь, ещё и посуду случайно погрызёшь, если не наешься.
— В этом доме никогда нельзя было дойти до кухни без предварительной трёпки, — вздохнул он и, повысив голос, чтобы мать точно расслышала, напомнил. — А я, между прочим, герой!
— Тихо! — шикнула на него Ами. — У тебя тут ребёнок спит, герой!
— Не у меня, а у вас, — мстительно напомнил Алекс и всё же двинулся на запах еды.
— Ну да... — пробормотала Ами, глядя ему вслед.
Это она помнила: последнее слово всегда оставалось за Алексом.
(Шаг 6. Дом)
— Хочешь оставить меня здесь? — спросил Кияр.
Алекс подумал, что для начала хочет помыться.
Больше всего он, конечно, хотел ещё поспать, но Кияр уже проснулся и начал задавать вопросы, так что поспать в ближайшее время уже не удалось бы. Потому — помыться.
Мыться тут было принято в ручье, который на самом деле никакой не ручей, а вполне себе горная река, с очень быстрой, очень холодной водой, с острыми скользкими камнями. Никаких тебе тёплых купален, никаких моющих средств, хорошо, если попадётся полотенце, которое не сдерёт верхний слой кожи.