— Поэтому по приезде ты и решила не заходить к миссис Люсьен?
— Я думала, что она уже в Нью-Йорке. Я поехала прямо в Литтл-Виллидж, и, когда позднее встретила Глорию вместе с Малли, она рассказала мне о тебе. Между прочим, я была разочарована её выбором — Малли вызывает у меня брезгливость. — Она ненадолго задумалась. — Каким образом ей стало известно о тебе, мне непонятно.
— Она узнала от Малли. Тот всё время околачивается в «Орхидее», где проводит время Филип Кордей. Он приходит туда из-за одной красотки — Джулии Дюпрэ.
— Кто она?
— Певичка. В последнее время у них модно побыстрее выходить замуж. Наверное, наш Филип обещал ей жениться. Если так, то Джулия должна была первой узнать о предстоящем разводе. Она-то обо всем и рассказ Малли. Уверен.
— С какой целью?
— Не знаю, — раздраженно сказал я. — Понятия не имею, какие между ними отношения. Так или иначе, но он поделился новостью с твоей сестрой, и та вызвала тебя, чтобы спутать мне карты.
Она сказала:
— Не совсем так. Они просто хотели побыть вдвоем, подобная возможность выпадает им редко. А тебя мне показал клерк в отеле, у которого ты получил ключи от коттеджа.
— Ты всегда выручаешь сестру? — спросил я.
— Всю жизнь. Бедняжка не может обойтись без моей помощи.
Под колесами автомобиля мягко шуршал асфальт. До Литтл-Виллиджа оставалось ещё шесть миль. Я с утра ничего не ел, и чувство голода давало о себе знать всё сильнее.
— Ещё один небольшой вопрос. Если Малли знал о намерении Филипа Кордея получить развод, он, вероятно, в курсе его отношений с Джулией Дюпрэ. А это означает, что твоя сестра тоже не лишена информации. Почему в таком случае она сама не возбудит дело о разводе? Или хотя бы не наймет детектива?
— Думаю, из-за Дэнни. Для доброй католички развод немыслим. Даже намек на его возможность убил бы миссис Люсьен.
— Так оно и случилось, — сказал я.
Впереди светились огни придорожного кафе.
— Глории, наверное, не исполнилось восемнадцати, когда она вышла замуж, — сказал я. — Ваша семья легко согласилась на её брак?
— У нас нет семьи, мы сироты. Как её законная опекунша, я дала согласие.
— Хотя и презирала Филипа Кордея?
— Так хотела Глория. — В её голосе прозвучала беспомощность.
Свернув с дороги, я въехал на площадку для парковки.
— Сандвич?
Она отрицательно покачала головой:
— Спасибо, я не хочу есть.
— А я умираю от голода, — сказал я. — Тогда выпей чего-нибудь.
Мы вышли из машины. По ночной автостраде, поблескивая белыми и красными огоньками, проносились автомобили. Взяв свою спутницу за руку, я поднялся на несколько ступеней и вошел в кафе.