— Что?!
— Девочку. Темнокожую или нет, никто не знает пока что.
— Но это же считается невозможным. Нельзя родить ребенка от мужчины другого мира.
Харрайн помедлил, прежде чем ответить.
— Алеся, прости меня за это напоминание, но ты-то вполне смогла зачать ребенка от мужчины другого мира. Странно, что на это никто не обратил внимания.
Алесино ошеломленное неверие сменилось смущением оттого, что именно Харрайн напомнил ей о погибшем ребенке и о Костике.
— Вполне вероятно, что такое зачатие невозможно только в Долине-между-Мирами, — занудно продолжал Харрайн, будто бы не обращая внимания на смущение своей спутницы. — Но в родном мире мужа Хозяйки это оказалось возможным. Не зря Фардар вывез жену в свой замок. Наверное, Долина воздействует на свою хозяйку и на тех, кто в ней живет. Ольсинея почти не постарела за прошедшие годы. А ведь процесс старения у женщины напрямую зависит от количества яйцеклеток в ее организме.
После познавательной лекции целителя-менталиста уровень смущения целительницы резко пошел на убыль.
— Ну надо же! В Долине скоро родится еще одна Хозяйка. Минуточку, и за мной уже не нужно так старательно следить. Точно?
— Алеся, пока тебе грозит опасность, — с упреком сказал Харрайн, — все остается по-прежнему.
Они подъехали ко дворцу. В безоблачном темно-синем вечернем небе кое-где проглядывали звезды. Дорожки были расчищены и причудливо освещались разноцветными фонариками, укрепленными и внизу, и на уровне человеческого роста, и наверху. Королевский менталист подал своей спутнице руку. Они не спеша поднялись по широким ступенькам, вливаясь в чинное шествие множества людей.
Первый танец Алеся танцевала со своим женихом. Она забеспокоилась было, что недостаточно хорошо танцует именно этот танец, довольно быстрый и сложный, но ее партнер так уверено вел свою партию, что ее ошибки были почти незаметны со стороны.
— Принцессы Лидианы нет, — сказала она, успокоившись.
— Она болеет.
— На самом деле?
— Нет, конечно.
— Умная девушка. Саймонд всегда посещает такие балы?
— Приглашение Монтегуру всегда посылается. И потому всегда есть вероятность, что он придет. Даже несмотря на свой идиотский траур.
— Почему идиотский?
— Потому что любой менталист сообразит, что этот парень не способен скорбеть по какой-то загадочной умершей девушке.
— А может, он вбил себе в голову, что скорбит.
— Кому надо, те так и подумали. Потому я и говорю, что «идиотский» траур.
Танец закончился. Харрайн отвел Алесю к одной из лесенок, бывших элементом оформления бального зала.
— Ты не устала?
Она, конечно, не устала. И, соскучившись без него за эти бесконечные недели, танцевала бы с ним вообще все танцы. Или хотя бы через один. Бал, все же, королевский. Все должно быть по правилам.