Лицо Даники было скрыто тонкой тканью, но поза выдавала сильнейшее потрясение от происходящего. В ответ на участливый тон эмиссара купеческая дочь непонятно качнула головой и снова неподвижно замерла с поникшими плечами и опущенной головой.
Жанна Риче чуть выставила ногу вперед, заложила руки за спину и продолжила холодным официальным тоном.
— Рассмотрев жалобу Рейнальда Кихады на Марильо ди Вентимеда, я постановляю считать упомянутого мной Марильо оправданным в предъявленном обвинении. Так же рекомендую будто бы пострадавшей Данике Кальдаро ознакомиться с прогрессивными нормами поведения, принятыми в моем мире для молодых женщин. Кто-нибудь хочет возразить?
Ошеломленные купцы и торжествующий граф молчали. В этом потрясенном молчании представительница прогрессоров с издевкой поклонилась королю и покинула тронный зал; звонко простучали по каменному полу каблучки ее туфелек.
— А теперь я решу вопрос в соответствии с нашими традиционными нормами поведения, — холодно сказал король, когда за прогрессором закрылась тяжелая дверь. — Стойте, граф ди Вентимеда. Вы обвиняетесь в том, что соблазнили и обесчестили невинную девицу. В связи с тем, что у упомянутой девицы есть жених, который от нее не отказался, я не требую от вас заключить с ней брак. Назначаю вам поединок чести с Рейнальдом Кихадой.
— Поединок чести с простолюдином? — сквозь зубы процедил граф. — Невозможно, ваше величество. Вы, как первый рыцарь страны, понимаете это не хуже меня.
Король некоторое время смотрел на Марильо ди Вентимеда, улыбаясь. Фенелла подумала, что очень бы не хотела, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так же улыбнулся ей самой.
— Поскольку я не только первый рыцарь страны, но и король Остарии, — вновь заговорил Боэланд, выдержав томительную паузу, — я даю соизволение купцу Олидану Кальдаро за заслуги перед короной купить боевого коня своему молодому другу Рейнальду Кихаде.
Рейнальд несколько секунд стоял, оцепенев, потом, издав бессвязный радостный крик, свалился на колени перед троном.
— Благодарю вас, ваше величество, — восторженно выкрикнул он.
Граф Марильо, мгновенно взяв себя в руки, повернулся к сцепившей пальцы рук Данике.
— Мне жаль, прекрасная сеньорита, я не хотел бы убивать вашего жениха, но обстоятельства превыше меня, — с усмешкой произнес он.
И точно такая же усмешка скривила губы Боэланда III.
— Встаньте, дон Рейнальд, — торжественно сказал он. — Выбор оружия за оскорбленной стороной, то есть, за вами. Я бы рекомендовал вам дубину. Правила не запрещают.
Новоиспеченный крепко сложенный дон медленно встал с колен и окинул изящного графа внимательным взглядом. Тот больше не улыбался.