Слава коротко перекрестился по-католически. Не знаю из-за чего именно, но мне захотелось плакать. Как же я мог так вляпаться? Всё тело заныло изнутри, как будто отбили внутренности. Хотелось уточнить какие-то мелочи — как целовались: с языком или без языка. Я стал говорить, что у меня есть к ней дело, на ходу придумал какую-то неубедительную ерунду, как бы случайно спросил, не помнит ли он её адреса.
Слава поднял на меня издевательские глаза. Он сидел на кортах, как гопник, волосы растрепались. Рядом с ним на полу лежал молоток и куча икеевских досок. Я выдержал его взгляд, он тряхнул головой и отвернулся.
— Она меня заблочила во всех соцсетях.
— Ну дела, старик. Напиши ей с моей страницы.
Слава бросил мне телефон. На нём не работала блокировка. Я пролистал историю переписок, зашёл в список друзей — Майя была одной из первых. Я машинально ткнул в сообщения, даже не собирался читать, но там было пусто. Профиль был заблокирован и у Славы.
— Может, её парень спалил вашу переписку? Заставил прикрыть аккаунт?
Это было смешно. Какой-то парень, который заставляет что-нибудь сделать Майю. Нет, ещё не выкован такой сверхчеловек.
— Что-то с этим не так. Мне надо её найти.
— И ты найдёшь, — кивнул Слава. — Вот только у меня зацепок нет никаких. Я её толком, можно сказать, и не видел. Как я уже говорил.
Не вынимая рук из карманов, я проверил фляжку. Там не осталось ничего.
— Вид у тебя уставший. Хочешь, поспи у меня на матрасе часок-другой? Я пока шкаф закончу.
— У тебя же нет боковины.
Слава опять обнажил мокрые дёсны.
— Слышал, на тебя объявили охоту какие-то рыцари.
— Охоту? — эта история с реконструкторами опять вылетела из головы. Если б она произошла до Майи, я и думать не мог бы ни о чём другом. — Это громко сказано. Просто парочку фриков, возможно, задело то, что я говорил.
— «Возможно, задело»? Да эти ребята прямо взбесились. Я читал комментарии. И вообще, я бы немного напрягся на твоём месте. Кто-то из них может выяснить, где ты живёшь и настучать тебе по башке алебардой.
Стало ясно, что я засиделся. И очень устал. И мало спал в последнее время. Нужно поспать. Я напоследок взглянул на плакат. На Славу, его широкую красную грудь, его лицо, открытое и весёлое.
Он бы в мою ситуацию не попал. Слава оскорблял всех, абсолютно все категории граждан. Он начинал со своего имени: «Привет, меня зовут Слава «Вешатель» Попов» — и после этого полчаса как только мог оскорблял чувства верующих. «Меня зовут Слава «Насильник» Сучек. Сучек — это польская фамилия». И говорил такое, от чего у любой феминистки бы сердце лопнуло. Он оскорблял чеченцев. Он смеялся над тяжелобольными детьми. И предъявлял свою обворожительную улыбку с дёснами. А за мной увязались рыцари-реконструкторы из-за одной глупой колкости. Что ж, это просто жизнь. На прощание я крепко пожал ему руку.