– Нет! – вскрикиваю я.
Уиллоу быстрее молнии оказывается на пути летящих в пророка пуль. На его груди расцветают сразу несколько алых бутонов. В ушах у меня звенит от грохота, а сердце стискивает ледяной ужас. С исказившимся от боли и потрясения лицом, Уиллоу, спотыкаясь, пятится.
– НЕТ! – раздаётся крик из коридора. – НЕТ! ГОСПОДИ, НЕТ!
Уиллоу медленно оседает на пол. В лаборатории наступает тишина. Джереми Харпер вбегает в комнату и падает рядом с телом сына. Всхлипы Джереми смешиваются с хриплым дыханием Уиллоу. От горя и жалости у меня подкатывает к горлу ком. «Только не Уиллоу! Он этого не заслужил».
Оторвавшись от компьютера, измученный Ян безмолвно обращается ко мне: «Всё кончено. Взрывы отменены. Ты спасла дефов».
Джереми сидит на полу, прижимая к груди голову сына.
На губах Уиллоу пузырится кровавая пена.
– Папа? – произносит он.
– Сын мой, сын мой, прости меня, сын, – шепчет Джереми. – Я не знал, что ты здесь, не знал…
Уиллоу заходится кашлем, а потом, гораздо тише, снова обращается к отцу:
– Папа, так не может продолжаться. Прошу тебя.
Джереми роняет голову на грудь сына и тихо плачет.
– Сын мой, сын мой… – повторяет он будто в молитве.
Уиллоу из последних сил выдыхает:
– Виола.
– Я здесь, – отзываюсь я.
Эш кивает, и я чувствую, что с его поддержкой я вынесу всё что угодно.
Я подхожу к Уиллоу, и он отрешённо смотрит на меня.
– Ты и правда похожа на неё, – говорит он.
Я не знаю, что тут можно поделать, и потому молча склоняюсь к Уиллоу и целую его в лоб. Когда я отстраняюсь, он улыбается. Свет уходит из его глаз, улыбка меркнет на губах, но он всё ещё самый красивый мужчина в обоих мирах.
С губ Джереми срывается нечеловеческий вопль, грубый, неудержимо животный хрип. Тихо всхлипывает Нейт, смущённо переминаются с ноги на ногу Хвостуны. Пульсирующая в груди ярость придаёт мне сил и прогоняет тоску. Я сжимаю щёки Джереми, впиваясь в его кожу ногтями. Знаю, он надломлен горем, но пусть всё равно выслушает меня:
– Мы остановили взрывы, – говорю я. – Ваш президент мёртв. Говард мёртв. – Произнести имя Уиллоу слишком трудно, и я говорю: – Ваш сын мёртв. Сыворотки не существует. Остановите зло, пока не пролилось слишком много крови.
Джереми пристально смотрит мне в глаза. На мгновение мне кажется, что сейчас он прикажет Хвостунам меня убить, и моё сердце трусливо трепещет. Однако он только произносит:
– Вынесите моего сына на воздух.
Гемы поднимают Уиллоу будто в невидимом гробу и выходят с ним из лаборатории. Не глядя на меня, Джереми уходит. Но у самой двери вдруг бросает через плечо: