Конечно, как же иначе. Теперь это совершенно очевидно. Я помню её мягкую кожу, открывающую дёсны улыбку, боль, которая вспыхнула у меня в голове, когда Бабба коснулась моих висков.
«Бабба настоящая».
И тогда на меня нисходит озарение.
– Тот мир существует на самом деле, – шепчу я.
Звучит ужасно глупо, и я повторяю ещё раз, погромче:
– Мир «Танца повешенных» существует.
Я сбрасываю одеяло. Пижама совершенно промокла от пота и липнет к телу.
– Я там была.
И впервые после пробуждения год назад в больнице мои мысли проясняются, я больше не барахтаюсь в киселе, пытаясь разобраться в воспоминаниях. Кусочки мозаики, звуки и запахи сплетаются в понятное и бескрайнее полотно.
«Это карта.
Нет. Нечто большее.
История.
Это моя история – со взлётами и падениями, потерями и обретениями, ужасом и предательством.
Я всё вспомнила.
Роза погибла. Я заняла её место. Влюбилась в парня с глазами цвета голубого льда. Эш… Эш настоящий! Самый настоящий…»
Попытавшись встать с кровати, я падаю на пол.
– Я ела рагу из крысы, – сообщаю я коврику.
Перед моим мысленным взором вереницей проносятся дубликаты, двойники гемов, безногое тело двойника Уиллоу. Я вижу сияющее на солнце острое лезвие, занесённое над моим братом. «Нейту едва не отрубили руки!» Разглядываю собственные запястья, будто впервые заметив голубоватые вены. Чувствую шершавую кору огромного дерева, на которое я каким-то чудом взобралась, чтобы увидеть переплетённые загорелые тела – Элис и Уиллоу в постели. «Она предала меня. Я так и знала». Из окон борделя струится тёмно-вишнёвый свет, дымится горящая плоть, корчатся тела в пламени вертолёта гемов. Неумолимо завывает больничный аппарат – у истекающего кровью на моих руках Нейта останавливается сердце. Последний взгляд его карих глаз был прикован к звёздам.
«Его ранили в перестрелке. Я всегда знала, что шрам у Нейта на животе появился не просто так».
Я ищу на себе точку, в которую попала пуля, и не сдерживаю слёз. Вспоминаются железные щупальца, вытянувшие меня из реки. Встреча с президентом Стоунбеком. Его рассказ о бесконечном круге событий. О фандоме.
– Господи боже мой, – потрясённо шепчу я. – Фандом. Коллективное сознание. Мы оживили целый мир.
Я снова стою на эшафоте с петлёй на шее.
– Я тоже тебя люблю, – едва слышно выдыхаю я, поглаживая цепочку с половинкой сердца.
«Ради меня Элис пожертвовала всем.
А потом меня вздёрнули.
И я умерла».
Я натыкаюсь взглядом на обложку «Песни повешенных» на стене.
«Теперь всё понятно. Бабба перенесла меня в мир “Танца повешенных”, чтобы я вернулась и написала продолжение о победе дефов, разорвала порочный круг и не позволила гемам править вечно».