– Так что же теперь, Петро, – спрашивали прихожане Покровской общины своего наставника, – стало быть, конец гонениям на веру нашу?
Что он мог ответить, кроме того, что уже сказал император на встрече со священниками?
– Светская власть отныне не будет вмешиваться в церковные дела, толковать и даже комментировать догматы веры, однако потребует от всех без исключения конфессий способствовать объединению верующих в политическую нацию.
Говорил, а сам сжимал в кармане письмо с изображением Георгия Победоносца на конверте, где было перечислено уже свершившееся и то, что произойдёт в ближайшее время. С калейдоскопической скоростью на его глазах сбывалось всё, о чём писал неизвестный автор: отмена выкупных платежей, снятие позорных ограничений для получения образования «кухаркиных детей», отмена налогов практически для всех подданных, за исключением особо обеспеченных… Окружающие Вельяминова крестьяне, промысловики, артельщики, привыкшие к тихому и размеренному образу жизни, просто не успевали переварить и примерить на себя все изменения, исходящие из канцелярии императора. Восьмичасовой рабочий день, запрет детского труда, равные права для мужчин и женщин, отмена недоимок для крестьян и всеобщие, прямые равные выборы в принципиально новые представительские органы – Советы…
– Это что, и бабы, стало быть, у нас выбирать теперь смогут? – чесали затылок селяне, выросшие на дедовом Домострое.
– Не только выбирать, но и сами смогут депутатствовать, – улыбался в ответ Вельяминов.
Домохозяева озадаченно цокали, крутили головами и уходили, бормоча что-то вроде «чудит царь-батюшка». Зато бабы, протерев портрет императора, крестили его троекратно и целовали, шепча охранительную молитву. Все остальные чисто городские штучки про запрет детского труда и 8 часов на селе были непонятны – расписание крестьянского труда не поддавалось нормированию. Зато выгоду крестьянская чуйка блюла неукоснительно, поэтому возможность не платить недоимки и подати затмевала и прощала всю остальную «царскую придурь».
Более солидные, образованные и состоятельные обсуждали с Петро нововведения про дела купеческие. И если государственная монополия на внешнюю торговлю сибиряков особенно не задевала, то «медвежий» налог в 50 % от прибыли, полученной за повышение цен и столько же – за ростовщичество, волновал и делал недовольными очень многих.
– Так государь сразу предупредил, – усмехался Вельяминов, – что это налог на жадность. Что значит не по-божески? Может тебе священное писание напомнить, что там говорится про рост и наживу на ближнем своём?