Вышеописанные новости отодвинули на третью страницу договор между русским царём и немецким кайзером о восстановлении независимого польского государства. В соответствии с публикуемым меморандумом об этом событии, высокие договаривающиеся стороны объединяли земли, находящиеся в юрисдикции России и Германии, а кайзер, как союзник Триединой империи, принимал на себя обязательства договориться об аналогичном шаге со стороны Австро-Венгрии и брал на себя всю техническую работу по формированию местных органов власти, армии и других атрибутов государственной власти воссоздаваемой Польши, для чего на исторических землях вводилась особая временная выборная администрация, организованная по типу ландтагов.
Кроме передачи власти в привислинских губерниях временной администрации, сама Россия делать больше ничего не была обязана. Зато обязательства имелись по отношению к ней. Для компенсации выпадающих бюджетных поступлений в казну России кайзер временно передавал царю порт Мемель, а также какие-то острова в Тихом океане, ценность которых не мог определить никто. На прописанные мелким шрифтом обязательства Германии по постройке предприятий и какой-то северной железной дороги, а также на способ покрытия накладных расходов самой Германией, никто вообще не обратил никакого внимания.
* * *
Последний час перед рассветом – самое паршивое время в карауле. Не зря моряки называют вахту в это время суток «собачьей». Состояние, в котором пребывает в это время организм, назвать рабочим не получится даже у самого большого оптимиста. Такое впечатление, что голова отделяется от туловища и живет своей жизнью, отстраненно наблюдая, как всё тело страстно ищет дополнительную точку опоры. Винтовка в это время – не оружие, а костыль, о который хочется опереться, чтобы не упасть. Глаза уже даже не слипаются – их режет, будто какая-то вражина сыпанула под веки песок. Зимой все эти «радости» усугубляются постоянным чувством зябкости, независимо от того, как тепло ты одет. Кровь медленнее течёт по сосудам и разогнать ее может или сильный стресс или физические упражнения, но заниматься ими в это время суток хочется менее всего.
Усиленный пост на Дворцовом мосту Петербурга ощущал все прелести этого «собачьего» часа.
– Ваше благородие! – севшим от мороза и недосыпа голосом позвал офицера фельдфебель.
– Ну что тебе, Иваныч? – нехотя отлепляясь от сторожевой будки, плаксиво протянул молоденький прапорщик, для которого старый солдат был кем-то вроде няньки, – замучил ты меня своими расспросами…
– Та не, – вытягивая шею, почти прошептал фельдфебель, – на льду кто-то вроде шевелится…