Оба насторожились, вглядываясь в морозную хмарь между Зимним дворцом и Петропавловской крепостью.
– Разрешите кликну наших – пусть посмотрят, у кого глаза помоложе да поострее будут?
– Знаешь, Иваныч, – недовольно проворчал прапорщик, отворачиваясь от реки и кутаясь в башлык, – у меня перед глазами сейчас вся набережная шевелится. Ну сам посуди. Кто будет шастать по Неве в это время в такую погоду?
Иваныч ещё раз скользнул взглядом по заснеженной реке… Вот тот сугроб как будто только что был чуть правее от опоры моста, а сейчас почти совсем за неё спрятался… Или почудилось? Не видно ж почти ничего – всё небо затянуло тучами…
– Замолаживает, – прокряхтел старый солдат, глядя на небо, – это хорошо, это потеплейше будет. Надоела уже эта зима хуже горькой редьки, а ведь еще только январь закончился. Ваше благородие, а я вот чего хотел спросить ещё…
– Иваныч, я уже тебе все, читанные мною книги и даже сны пересказал. Что ты еще хочешь? – настроение прапорщика, проигравшего в карты месячное жалованье и вынужденного влачить ночной караул вместо ушлого сослуживца-поручика, явно желало, чтобы его жалели, а не пытали, как нерадивого кадета на экзаменах, коим он был ещё в прошлом году.
– Да легше так, если поговорить, – не унимался фельдфебель, – а то так в сон клонит, ну просто мочи уже нет терпеть… А вы, помнится, про призраков говорили, что у Гоголя прямо в церкви живут, так это вы тоже читали или сами видели? Они какие?
– Ну какие… Такие как и мы с тобой, только все в белом… Появляются ниоткуда и растворяются в воздухе бесследно, – последние слова прапорщик продекламировал свистящим шёпотом, обратив внимание как расширились от ужаса глаза солдата…
– Иваныч, да ты это… Не принимай близко к сердцу. Шуткую я, не видал я никаких призраков никогда, слышишь? Да что ты застыл, как соляной столб?
– А я… вот сейчас вижу… – сморгнул, наконец, фельдфебель и одними глазами показал прапорщику за его спину, где на льду реки один за другим оживали сугробы, бойко перебирались через ограждения набережной и сигали на мостовую.
* * *
– Ваше высокоблагородие! Всё в порядке, мосты наши! – обратился к полковнику Ельцу поручик Августус, поправляя капюшон белоснежного маскхалата, норовящего налезть на глаза.
– Полно-те Вам, Евгений Федорович, титуловаться, не на приёме чай, – поморщился полковник. – Всем оправиться, проверить оружие и ждать сигнала из крепости.
– Евгений Лукианович, а с этими что делать? – указал поручик на распластавшихся на утоптанном снегу караульных, не ожидавших преображения мирных сугробов в стремительно атакующих «призраков».