– Папа, кто это? – маленький детский пальчик княжны Ольги упёрся в дикаря с кинжалом.
– А это, Ваше Высочество, так меня изображают художники в других странах, да и всех присутствующих тоже…
– Но это же неправда! – щеки девочки залил яркий румянец.
– Ты так считаешь? – театрально удивился император. – Но они ведь уверены: всё, что нарисовано – так и есть. И как нам теперь быть?
– Надо им рассказать, что ты не такой! Что ты не будешь размахивать ножом и связывать несчастную девушку!
– Хорошо, – кивнул император, – давай попробуем сделать это вместе. Я пока расскажу где я был и что делал, а вы возьмите карандаши и нарисуйте другую карту, где будет только правда и ничего, кроме правды. Господа, – обратился он уже к журналистам, – задавайте вопросы.
– Ваше Императорское Величество, – первым уже привычно взял слово Суворин, – а может быть, мы отложим наш разговор на более подходящее время, когда Вы не будете заняты своей семьей?
– Уважаемый Алексей Сергеевич, – грустно улыбнулся император, – как вы думаете, почему слова «монарх» и «монах» отличает всего одна буква? Да потому что эти два понятия почти тождественны. Монарх и монах не принадлежат себе. И для того, и для другого семья – самая большая, почти всегда недоступная роскошь. Мы, конечно, можем отложить нашу встречу, но это значит, что до ваших читателей не дойдут мои слова. При отсутствии информации, её место займут слухи. А слухи никогда не бывают положительными – это их особенность. Теперь скажите, пожалуйста, имею ли я право в свете последних событий что-либо откладывать?
Суворин наклонил голову в знак согласия и опустился на свое место. Обведя глазами напряженные взгляды, направленные на него, император решил взять инициативу в свои руки.
– Первое и главное – лица, виновные в гибели людей в воскресенье должны быть наказаны. В первую очередь это относится к организаторам беспорядков. В данном вопросе у полиции серьезные трудности, потому что предварительное расследование указывает – в Петербурге только нажимали курок, а заряжали оружие и нацеливали его за пределами страны. Будет очень прискорбно, если в эту грязную игру втянуты правительства Англии, Франции и Германии, – император сделал паузу, особо подчеркнув следующие слова. – Мы очень надеемся, что этого не произойдёт и наши подозрения об участии в заговоре Парижа, Берлина и Лондона не подтвердятся. Однако, как говорят в народе, надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему, поэтому некоторые распоряжения, – император задумался, подбирая нужные слова, – по корректировке нашего внешнеполитического курса будут сделаны немедленно.