— Тебя отведут к Старейшине Эвелин, — произнесла я, успокоившись и разжав кулаки. — А та позовёт кудесников. Это не займёт много времени. Мы вполне успеем доехать до наступления Мабона.
Уна насуплено молчала, и мне вдруг захотелось сдаться. Пусть забирают меня, раз таково повеление Духов, только бы прекратить это бесконечное ожидание!
Я вышла в коридор, почти не помня, как это сделала, и что ответила соперница. Все вокруг настолько верили, что быть отправленной к сидам — мой долг, что я сама начала так думать.
Нет, я ещё сопротивлялась, и представься мне возможность, ухвачусь за неё, чтобы избежать горькой доли, но как-то не верилось в хороший исход. Духи давно отвернулись от нашего рода, родные ясени, и те шептали о том, что такова судьба, так почему я верю, что могу что-либо изменить?
Остаток времени до того, как нас позвали к Старейшине Эвелин из рода Шайла, я провела на Главной площади, разумно ожидая, что мелиады не станут проводить ритуал Очищения втайне от остальных, чтобы потом их не объявил в сговоре с Уной. И я не ошиблась.
Вскоре к площади стал подтягиваться народ, одетый по случаю ритуала в одежду красных цветов. Мелиады редко используют такие оттенки, предпочитая нейтральный белый, голубой или светло-зелёный, но сегодня был особый случай, и он требовал цветов, угодных фейри. Так обычно одеваются блуждающий народ, выбравший одинокую судьбу Сказителя или Путника.
Я стояла вместе с Кхирой и служанками Уны чуть поодаль, но с нашего места всё было прекрасно видно. Лишь по большим праздникам на площади воздвигались скамьи, но не сейчас, должно быть, мелиады дубовой рощи надеялись быстро завершить ритуал.
На помосте из деревянных брусьев появилась Эвелин, ведя за руку Уну. На дочери мачехи был всё тот же дорожный наряд, а Старейшина выглядела так же, как и накануне, когда мы виделись на исходе дня.
— Прошу Духов внять нашей просьбе и не отказать в ответе, как не отказываем мы в обильных жатвах, когда приходит их время, — нараспев произнесла Эвелин. Её белоснежные волосы тихонько колыхались за спиной на невидимом ветру, будто жили своей жизнью.
Молодая дева с золотистыми волосами и смуглой, почти коричневой кожей, поднялась на помост. Поклонилась Старейшине и подала завёрнутый в серую ткань кинжал. Другая прислужница, более низкого ранга, если судить по украшениям на запястьях, поднесла кувшин и поставила сосуд на пол.
Я не раз видела ритуал Очищения, будучи наследницей престола. Он не нёс ничего опасного, а был лишь способом узнать правду, сокрытую до поры до времени от глаз несведущих. Кровь, пролитая в заговорённую воду из источника, бьющего рядом с чащей, меняет оттенок, если её носитель лжёт или считает, что говорит правду, но пребывает в иллюзии.