Я не оглядывалась. На Мабон принято подводить итоги, а мне не хотелось признавать, что за спиной я навсегда оставила дом. Да что дом! Надежду когда-то увидеть отца, ведь когда я спущусь в подземные чертоги, никто меня там не станет искать. Не посмеет даже самый отчаянный безумец.
— Меви, подожди! — окрикнул меня Арлен, когда я выбралась на тропу, ведущую к уединённому месту, где можно присесть на поваленной коряге, чувствуя её тепло, и подумать, как быть дальше.
Я чувствовала себя хуже некуда, но всё же была полна решимости сражаться до конца. Вот только желания беседовать с Ищейкой, ведущей меня на погибель, не было.
— Можно, я побуду рядом? — спросил он робко, и я удивлённо подняла брови. Чтобы фейри просили о чём-либо тех, кого считали ниже себя, то есть всех остальных, должно было произойти что-то из ряда вон. И это явно не тяжесть Уны!
— Боитесь, что я пропаду, как мой отец?
— Боюсь, — ответил он, смотря в глаза безо всякой усмешки. — Хотите, я расскажу вам о мире за Чертой?
— О людях? Зачем?
Я отвела глаза, до того стало неловко, будто между нами только что протянулась тоненькая ниточка, похожая на осеннюю паутинку, сорванную ветром и зацепившуюся за первый попавшийся куст.
— А впрочем, с удовольствием послушаю, — решила я, чувствуя, что Арлен из рода Рокси хочет отвлечь меня от грустных мыслей. И неважно, что он это делает из собственных корыстных интересов.
Мы медленно пошли рядом. Вокруг не было ни души, все собрались на Главной площади.
— Расскажите, какие они, люди? — спросила я первое, что пришло в голову. На самом деле мне было это не очень интересно, какое дело мелиадам, живущим почти триста лет, до того, кто не может пережить и одну сотню?
— Некрасивые, хитрые, безголосые, — внезапно ответил Арлен совсем не то, что я ожидала. — Жадные. Им всегда мало того, что они уже имеют.
— Вы намекаете, что я должна быть довольна выпавшей на мою долю судьбой, а не роптать на испытания, выпавшие на моём пути? — хмыкнула я, не ожидая от себя агрессивного тона. Просто все эти слова о том, что надо смириться и быть радостной хороши ровно до того момента, пока они не касаются произносящего их лично.
— И в мыслях не было, арта, — холодно ответил Арлен, и мне стало стыдно за вспышку гнева. Ищейки просто выполняют свою работу. Кстати, я не могла спросить об этом.
— Вы знаете, я давно хотела спросить. Чем вы будете заниматься после того, как прекратите ходить за Черту. Для вас, должно быть, это трагедия?
Он слегка дотронулся до моей руки, и я почувствовала, как от пальцев фейри идёт свет. Именно почувствовала, а не увидела.