— Прости, прости, я закрыл дверь потому, что очень боялся, что ты захочешь сбежать. Мне очень жаль, что я напугал тебя, но я не желаю тебе зла. Я готов умереть за тебя. Я люблю тебя, люблю, хотя ты об этом еще и не знаешь. Прости. Дай мне еще один шанс, и я все исправлю.
Не знаю, как сказанные мною слова перевел коммуникатор, и что в них услышала японка, но постепенно она перестала дрожать и, легонько уперлась в мою грудь руками, показывая, что не хочет этих объятий. Я отстранился и увидел её опухшие от слез глаза. Хоть и совсем с другого ракурса, передо мной была всё та же милота.
— Прости, что тебе пришлось пережить этот стресс, если хочешь, я сейчас же отвезу тебя в Порт и посажу на корабль, но если ты дашь мне шанс всё объяснить, то не только поживешь немного в свое удовольствие, но еще и станешь очень богатой. Я готов поделиться тайной, как стать в «Сфере» очень богатым только с тобой. Если честно, именно для этого я приплыл в Новое Токио. Хотел встретиться. Очень хотел тебя увидеть и все рассказать, а потом не удержался и пригласил к себе. Просто захотелось побыть с тобой подольше.
— Значит, никаких птенцов грифонов нет? — опустив вниз глаза, спросила японка.
— Да, сейчас нет. Я солгал, чтобы ты захотела поехать со мной, но я достану для тебя хоть тысячу грифонов, просто дождись конца блокировки.
— То, что ты сказал про Тацую Инакаму правда?
— Что именно?
— Что вы друзья.
— Он должен мне. По его вине я застрял в «Сфере» на тридцать лет в ассинхронном режиме. Правда, для всех окружающих, прошли только одни сутки. Ты же знаешь, что это такое, правда?
Сая неуверенно кивнула. Её обреченное выражение лица сменилось на настороженное.
— Ты правда меня любишь? Почему?
— Хочешь, верь, а хочешь, нет, мы были с тобой парой раньше, просто ты ничего не помнишь.
— Э-э-э-э? — в традиционно японской манере выразила удивление девушка.
— Я говорю правду. Мы были вместе и многое пережили, но потом нас разлучили обстоятельства. Я могу доказать.
— Когда это было?
— Если смотреть из текущего момента, то в будущем.
— Не может быть, — замотав головой в стороны, запротестовала Сая.
Тяжелый момент недопонимания был преодолен, и вдруг, в моей руке завибрировал, а потом и заиграл мелодией коммуникатор Саи. Она глянула на меня с надеждой. Я тут же протянул ей коммуникатор и отошел подальше, чтобы переводчик не ловил слов из разговора. Как я понял, это звонил отец девушки. Наверное, он не на шутку разволновался. Это и не мудрено, если от дочери пришло множество звонков, значит, случилось, что-то ужасное. Я видел, как она пыталась его успокоить спокойной интонацией и даже несколько раз улыбнулась, скрывая заплаканное лицо.