— За последнее время, — говорил дребезжащим голосом Иван Шувалов, — среди художников, вышедших из наших стен, есть такие известные художники, как Федор Рокотов, Дмитрий Левицкий, Владимир Боровиковский, Антон Лосенко.
Государыня Екатерина Алексеевна, в это время, прохаживаясь между рядами картин, вывешенных на стенах Академической галереи, оглядев все с примерной аттенцией, поведала:
— Сожалительно, но я не видела картин Лосенко. Сказывают, он мастер полотен по изображению сцен из Библии. А вот Федор Рокотов, автор моего коронационного портрета, доподлинный мастер. По моему разумению, все перечисленные вами художники — гениальны, Иван Иванович, — похвалила она художников-мастеров. Осчастливленный Шувалов, гордо поклонился. Засим, они зашли в мастерскую Левицкого, коий возглавлял в Академии портретный класс. В центральной части стены висела копия картины Прокофия Демидова, изображенного им в полный рост.
— Кто же вам, на ваш вкус, Иван Иванович, паче других по душе, — любопытствовал граф Александр Строганов. Шувалов на миг задумался, и, старчески быстро поморгав глазами, ответствовал:
— Мне, милостивый государь, все по душе, но, пожалуй, Рокотов нравится более других: в его портретах заметен внутренний, приватный мир изображенного человека.
Екатерина, благосклонно кивнув, поделилась:
— Великому князю нравится паче других — Боровиковский, коий собирается запечатлеть на холсте всех членов его семьи, он называет его «семейным» художником.
— О, да! Его картины изящны, нарядны и имеют в каковой-то степени скульптурную законченность, — согласно отметил граф Строганов.
Екатерина, со знанием дела, пристально разглядывала каждую картину в то время, как Платон Зубов, скучая, медленно передвигался вместе с нею, больше разглядывая носки своих башмаков.
Проговорив с Шуваловым и Строгановым об искусстве, скульптуре и архитектуре, Екатерина, наконец, душевно отдохнувши, вернулась в Зимний, дабы снова приняться за труды праведные.
* * *
Григорий Потемкин давно уж затосковавший по императрице, с нетерпением мчался в Санкт-Петербург, без отдыха преодолевая огромные расстояния. Засыпая и просыпаясь в скоро мчащихся санях, он думал едино об одном: ужели государыня так поддалась влиянию сего смазливого молодчика, что теперь он, князь Потемкин, коий всегда имел на нее первостепенное влияние, окажется на задворках ее окружения? А, может статься, все наоборот: императрица ждет его, не дождется? Подъезжая к Санкт-Петербургу, он с удивлением заметил, как взволнованно стучит сердце в предвкушении встречи с ней и с городом Петра Великого. Однако, он в какой-то степени, боялся первого впечатления при виде государыни: знал, что Екатерину не провести, она сразу почувствует, естьли он будет неискренен к ней, как к женщине. Он боялся, что после молодых красавец, коих у него было в последнее время в избытке, у него появится отчуждение к постаревшей императрице. Сможет ли он, избалованный женским вниманием, переступить через себя, не показать истинных чувств, коли они появятся?