— Понятно. Что это за языки?
— Французский, испанский, португальский, валашский, какие-то ещё, я уж не помню. Я же химик в конце концов, не филолог!
— Француз, испанец, португалец, валах. Кто такой валах?
— Валах это румын.
— Румын… — Кунцевич поставил бутылку на стол, обнял её за горлышко обеими руками и опустил на руки подбородок. — Интересно…
«Коль коридорный в гимназии обучался, то французский с латинским не перепутал бы. Да и итальянский на слух определить образованному человеку несложно. Испанец? Португалец? Может быть, конечно, но скорее всего — румын».
— Гуго, а в Кишинёве есть сыскное отделение? — спросил коллежский секретарь у приятеля.
— Откуда мне знать? — удивился тот.
— Да, да, конечно… Чего же мы сидим? Давай выпьем!
Сыскного отделения в столице Бессарабской губернии не было, но местная полиция отреагировала на запрос столичных коллег удивительно быстро. Через три дня после того, как в Кишинёв была направлена срочная телеграмма, в Петербург из столицы южной губернии прибыл помощник пристава 3-го участка тамошнего полицейского управления губернский секретарь Зильберт, который сообщил, что указанные в запросе приметы убийцы Кноцинга целиком и полностью подходят мещанину города Балты Подольской губернии Григорию Котову, по кличке «Гайдук», которого усиленного разыскивают бессарабские правоохранители.
— «Рост два арщина девять вершков, плотного телосложения, несколько сутуловат, походка «боязливая», во время ходьбы покачивается». Господин Зильберт, что это значит, «боязливая» походка? — спросил Филиппов.
Войдя в кабинет начальника сыскной, провинциал вытянулся перед надворным советником во фрунт, будучи приглашённым присесть, примостился на самый краешек стула, а услышав вопрос, вновь вскочил и опустил руки по швам:
— Эдакая, стало быть, крадущаяся, — ответил он неуверенно.
— Хм. — Начальник сыскной продолжил чтение. — «Голова круглая, с залысинами, редкие русые волосы, глаза карие, усы маленькие, бороду бреет. Левша, но одинаково хорошо владеет оружием обеими руками. Прекрасно говорит по-русски, по-румынски, по-еврейски, а равно может объясниться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящен, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех, имеющих с ним дело» Да… Интересный тип. Тут столько про него написано, — надворный советник потряс стопкой листков, — вы для экономии времени, расскажите вкратце, чем знаменит сей юноша.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — рявкнул Зильберт.