Горничная разбудила Кунцевича в половине шестого утра.
— Сумасшедший какой-то к вам рвётся, барин, я гнала, его гнала, но он ни в какую не уходит, сказал, коли барина не позовёшь по-хорошему, без спросу к нему в спальню зайду. А я разве с ним справлюсь!
Войдя в гостиную, коллежский секретарь увидел Хаджи-Македони. Бессарабский пристав стоял посредине комнаты. Взглянув на лицо бессарабца, Мечислав Николаевич тяжело опустился в кресло.
Хаджи-Македони, конспирации ради, за день до встречи с Виолетой перебрался из «Пале-Рояля» в меблированные комнаты «Версаль», что на Лиговской, и был прописан в новом жилище по паспорту Степана Фёдоровича Дунки. Фиалке Дунка объяснил, что после смерти дражайшей супруги покинул Петербург, бывает в столице наездами и потому постоянного жилья здесь не имеет.
Котов явился в его гостиничный номер около полуночи.
Открыв на осторожный стук дверь и увидев на пороге так хорошо ему знакомую по фотографическим карточкам физиономию, псевдо-корнет едва не вскрикнул.
— Добрый ночи, господин Дунка. — Гайдук снял шапку и склонил голову в поклоне. — Разрешите представиться, я — Григорий Иванович Котов, приятель Виолеты Богдановны. Предлагаю немедленно заняться тем делом, о котором вы с нею условились. Никаких отговорок не приму.
В левой руке ночного гостя поблёскивал револьвер.
— Ничего не имею против, — скрыть дрожь в голосе Хаджи-Македони удалось огромным усилием воли. — Позвольте одеться?
— Одевайтесь, — любезно согласился Котов, однако из комнаты не вышел, и даже не отвернулся. Пристав усмехнулся:
— Не доверяете?
— Прошу простить, но нет. Абсолютно не доверяю. Если бы не крайне стеснённые обстоятельства, в которых я оказался, я никогда не воспользовался бы помощью малознакомого человека в столь важном деле. Но обстоятельства лишили меня выбора. Потому одевайтесь, не стесняйтесь, представьте, что мы с вами в раздевалке пятикопеечной бани. Вы оружие имеете?
— Да, наган.
— Оставьте его, пожалуйста, в номере, нам достаточно будет одного.
Они вышли из «Версаля», сели на поджидавшего их извозчика и через двадцать минут оказались на Галерной — у чёрного хода особняка Попеску. Их там ждали — не успели налётчики подойти к двери, как она распахнулась и, стоявшая на пороге с керосиновой лампой в руке Фиалка, приложив палец к губам, кивком головы велела следовать за собой. Бандит и полицейский, пройдя через несколько комнат, оказались в будуаре молодой графини. Та, плотно прикрыв дверь сообщила шёпотом:
— ПапА дома нет — он в клубе, явится часам к трём. Когда вернётся, непременно пройдёт в кабинет и откроет сейф, он ревизует его каждый день, этот момент следует не упустить. Только, прошу вас, делайте всё как можно тише, в доме полно прислуги.