Именно этим двойным противоречием не преминули воспользоваться те, кто борются за «права животных» и даже за предоставление прав человека большим обезьянам. Разоблачая «специзм» или видовую дискриминацию, то есть учение, согласно которому только люди должны быть признаны в качестве обладателей прав, они полагают, что нет ничего нравственного в наделении особым нравственным статусом живых существ исключительно на основе принадлежности к группе, в данном случае — к человеческому виду. С другой стороны, они утверждают, что большие обезьяны принадлежат к «моральному сообществу», поскольку они обладают, по крайней мере в рудиментарной форме, характеристиками (самосознанием, моральным чувством, элементарным языком и когнитивным рассудком), которыми некоторые «непарадигматические» люди (инвалиды с серьезными нарушениями, умственно отсталые, больные старческим слабоумием и т. д.) не обладают — или больше не обладают. Иными словами, они обращают против защитников классической теории прав человека аргумент, используемый последними для дискредитации принадлежности к различным внутривидовым группам.
«Наделять особой ценностью и особыми правами членов человеческого вида по той лишь причине, что они его члены, — пишет Эльвио Баккарини, — это позиция морального произвола, которая не отличается от сексизма, расизма или этноцентризма»[66]. «Готовы ли мы, — добавляет Паола Кавальери, — сказать, что генетическое родство, предполагаемое принадлежностью к одной и той же расе, оправдывает наделение особым моральным статусом других членов той же расы? Ответ, очевидно отрицательный, приводит к тому, что мы должны отказаться от защиты гуманизма, основанного на родстве»[67].
Классический ответ на аргументы такого типа, опирающиеся на деконструкцию понятия человечества за счет идеи о биологической преемственности живых организмов, состоит в том, что животные могут быть объектами права (то есть у нас могут быть по отношению к ним обязанности), но не субъектами права. Другой ответ состоит в углублении понятия специфики человеческого вида, а третий — в доведении этого рассуждения до абсурда: с какой стати останавливаться на больших обезьянах и не наделить теми же «правами» кошек, млекопитающих, насекомых и инфузорий? На самом деле, этот спор не может не зайти в тупик, поскольку проблема выписывается в терминах «прав».
Папа Иоанн–Павел II в энциклике «Evangelium vitæ», в свою очередь, утверждает, что все люди и только люди являются обладателями прав, поскольку только они способны признать и почитать своего Творца. Это утверждение, кроме того, что оно опирается на веру, которую мы не обязаны разделять, наталкивается на уже упоминавшееся возражение: совершенно очевидно, что ни новорожденные, ни старики, страдающие болезнью Альцгеймера, ни взрослые, больные психическими болезнями, не способны «признать и почитать» Бога.