.
Чтобы жить и жить хорошо, человеку нужно сообщество. Но «знаменитое высказывание Аристотеля, гласящее, что человек — это политическое животное, означает не только то, что человек по природе своей создан для жизни в обществе; но и то, что человеку по его природе нужно вести политическую жизнь, активно участвовать в жизни политического сообщества»[178]. «Мы называем правосудным, — писал Аристотель, — то, что для взаимоотношений в государстве создает и сохраняет счастье, и все, что его составляет»[179].
Однако просто невозможно мыслить и организовывать политический организм в рамках строгого индивидуализма. «Общество не в большей степени делится на индивидов, чем геометрическая поверхность на линии, а линия — на точки» — писал уже Огюст Конт[180]. А в наши дни Раймундо Паниккар говорил: «Индивид — это отдельный узел; а человек — это вся ткань, которая вокруг этого узла, фрагмент всей той ткани, что составляет реальность […] Бесспорно, что без узлов ткань распадется; но без ткани не было бы и самих узлов»[181]. Из этого следует, что любой политический проект предполагает ту или иную форму холизма. С точки зрения холизма, общество предшествует индивиду, как «целое необходимо предшествует части» (Аристотель). Однако части, включенные в целое, не сводятся к этому целому, и в этом холизм отличается от коллективизма. Главное отличие в том, что при коллективизме социальные структуры полностью подчиняют себе индивидов, тогда как при холизме от социальных отношений зависят именно способности индивидов. Эта зависимость не имеет причинной природы, однако она конститутивна и взаимна. С этой точки зрения, общее благо — это не собственное благо целого и в то же время не просто сумма частных благ: это благо, общее частям и целому.
Следовательно, если согласиться с тем, что для защиты и укрепления прав сначала надо утвердить политическое, вполне очевидно, что, атакуя политическое, постоянно пытаясь сократить его прерогативы, теория прав подрывает основания своей собственной реализации. Человек может обладать правами лишь в рамках политики, в политическом жизненном мире, разделяемым сообществом, поскольку всякое право зависит от социально–политических условий, в которых оно было утверждено[182]. И если формальные права — это права, лишенные значения (права на труд недостаточно для того, чтобы найти работу, право на образование не слишком–то важно, если государственные органы не имеют финансовых средств, чтобы гарантировать бесплатное образование), точно так же и индивид сам по себе не может быть подлинным субъектом права. Права могут быть лишь предикатами статуса гражданина. «Если человек достигает уровня человечества, становясь гражданином, — отмечает Мириам Рево д’Аллон, — то есть получая политический статус, и если, обратно, он теряет свои собственно человеческие качества, утрачивая тот же статус, права человека предполагают применение, которое коренится в бытии–гражданином»