— Многоуважаемый господин профессор, — сказал граф, — давайте мы всё оставим так, как должно быть у юнкера его возраста. Я попрошу Вас наблюдать за ним и, думаю, что это наблюдение может быть основой для получения Нобелевской премии по медицине, только если это не повредит жизни и карьере нашего с вами подопечного.
Глава 23
До начала занятий в училище оставалось несколько дней. Мы получили униформу юнкеров училища, и портной подогнал её под меня.
Для человека, носившего униформу с тяжёлыми золотыми эполетами, эта униформа была чем-то вроде маскарадного костюма. Алая бескозырка с чёрными кантами, защитный китель с кавалерийскими погонами типа металлических наборных эполет, синие рейтузы с красными кантами и высокие хромовые сапоги.
— Вам известны порядки в училище? — спросил меня граф Китченер. — Я уже разговаривал с генералом, и он сказал, что всё зависит только от вас.
— Я знаю это училище и знаю порядки в нём, — сказал я. — Там всегда спрашивают молодого юнкера, будет ли он следовать славным традициям училища, то есть дедовщине, или предпочитает жизнь по общевоинским уставам Российской империи. Тот, кто выбирает жизнь по уставу, становится парией и ему невозможна служба в гвардейских частях. Тот, кто будет следовать славным традициям, того будут цукать весь первый курс и называть зверем.
Раньше училище было школой гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. В неё сбежал из московского университета Лермонтов Михаил Юрьевич. В школу и в нынешнее кавалерийское училище принимают только потомственных дворян. Курсом позже в неё поступил и небезызвестный Мартынов, которого цукал сам Лермонтов. И когда гордость земли русской начал цукать «зверя» в майорском чине, то последний не выдержал и вызвал его на дуэль. Не было никакой корпоративности выпускников Николаевского училища, и, несмотря на благородный выстрел Лермонтова в воздух, отставной майор Мартынов с превеликим удовольствием всадил пулю в грудь своего обидчика. Оскорбления по молодости не забываются никогда. И глубоко наплевать, кем стал его обидчик, славой России или остался тем же подонком, измывавшимся над молодым юнкером Мартыновым. Неизвестно, каким «корнетом» был Мартынов, но история не сохранила имён кавалерийских офицеров, которые несли бы обиду за мартыновские цуканья.
И вся эта дедовщина с элементами благородства и дворянской этики. Все друг к другу обращаются на вы, нет ни одного словесного оскорбления или рукоприкладства. Если первокурсники повздорят с применением грубой силы, то обоих участников стычки немедленно исключают из училища. Командиры смотрят на цук как на невинную шалость. Многие из них сами подвергались цуку, сами цуковали и считают, что раз они подвергались оскорблениям, то пусть и другие испытают это.