Когда в лихие девяностые, еще за несколько лет до введения моратория, в прессе стали появляться статьи, смачно и подробно расписывающие кровавые преступления, одной из газет, поставивших заслон таким публикациям, стал «Вечерний Тригорск».
Все началось с того, что в субботнем номере еженедельника «Обыватель» на первой странице под броским заголовком «Человек в мусорном контейнере» была напечатана фотография отрезанной головы мужчины, которого убил преступник-наркоман, затем расчленивший труп. Столь жуткая история произошла в ходе ссоры из-за нескольких десятков рублей, ночью садист выбросил расчлененные части тела в мусорный контейнер во дворе дома несчастного. Ниже фотографии начиналось интервью со следователем прокуратуры, продолжавшееся на соседней странице. Из него выяснилось, что подобного преступления в Тригорске прежде не случалось.
Уже с утра в понедельник на утренней летучке редактор «Вечернего Тригорска» Калистратов продемонстрировал журналистам свежий номер «Обывателя».
— Весь город в шоке, — начал Илья Борисович. — Да, перестарались наши коллеги. Мне еще вчера с утра звонил возмущался начальник бюро судмедэкспертизы Литвинов и попросил нас высказать мнение относительно взбудоражившего всех снимка и публикации. Говорит, что когда попытался переговорить с редактором «Обывателя» Семихатовым, тот заявил, что не станет ввязываться в дискуссию, и бросил трубку. А посему, Анатолий Соломонович, поручим тебе, как редактору отдела новостей, взять интервью у экспертов, заодно и высказать мнение нашей газеты по поводу материала в «Обывателе».
Нельзя сказать, чтобы задание шефа обрадовало журналиста Фальковского. Он попытался было отказаться от него, переложить на кого-то из своего же отдела. Но редактор настаивал, тогда без особой охоты он позвонил начальнику бюро судмедэкспертизы Литвинову. Им и прежде доводилось встречаться, порой разговаривать по разного рода горячим происшествиям по телефону.
— Жду вас, Анатолий Соломонович, после обеда во второй половине дня, — живо отреагировал Литвинов. — Познакомлю с обстоятельствами дела, всей возможной информацией, хотя многое не для печати. Думаю, найдем общий язык.
К трем часам дня Фальковский на редакционной машине подъехал к бюро. Это вытянутое в длину на добрую сотню метров старинное здание, построенное в конце XVIII века, с внушительными колоннами и ажурными окнами, было занесено в реестр памятников истории и архитектуры, охраняемых государством, о чем свидетельствовала табличка на фасаде у главного входа.
По дороге, не без удовлетворения, Анатолий Соломонович припомнил, что лично он и другие журналисты имели непосредственное отношение к судьбе этого раритета. В своих публикациях они не раз писали о бедственном положении судмедэкспертов, не имевших сносных условий для работы. И, прежде чем столь просторное, площадью более двух тысяч квадратов, историческое здание было передано в распоряжение областного бюро, почти сорок его сотрудников ютились в расположенном рядом старом деревянном срубе, выкрашенном в тусклый зеленоватый цвет и именуемом в народе «зеленым домиком».