— Так мы и сделаем, — сказал Марк самому себе. Как только он справится с головной болью, придумает какой-нибудь план. Возможно, он и правда сошел с ума. Возможно, скорбь лишила его рассудка. Но пока он в состоянии передвигать ноги и размышлять об абсурдности ситуации, не станет действовать сгоряча.
Его намерение не продержалось и двух минут. Когда Марк вышел из подъезда в промозглый ноябрьский вечер, ему стало ясно, что серебристый «мини» больше не стоит на привычном месте. Исчезли и все другие машины, которые там обычно парковались. Вместо этого на ветру покачивалось несколько ржавых знаков «Остановка запрещена», которых он не заметил во время разговора с медсестрой.
Марк втянул носом холодный воздух. Тот пропах влажной листвой и отходами, которые поднялись на поверхность в переполненных канализационных каналах. Затем, чтобы унять дрожащие пальцы, Марк опустился на колено у бордюра и завязал шнурки. В этот момент на улицу завернула полицейская машина и медленно покатила по мостовой. Проезжая мимо, полицейские в униформе подозрительно оглядели его.
Марк поднялся и задумался, не подать ли знак, чтобы патрульная машина остановилась, но упустил момент, и «фольксваген» повернул за угол.
Он побежал за ним вслед, вниз по мостовой до перекрестка, затем, все быстрее, вокруг квартала, хотя абсолютно точно знал, что не оставлял свою машину ни в одном из близлежащих переулков. В конце концов он, тяжело дыша, снова оказался перед входом в свой подъезд и посмотрел наверх. На четвертом этаже — там, где находилась комната с множеством коробок, которые он не успел распаковать, там, где картины стояли на ламинате, а пустой аквариум служил мусорным ведром, — именно там кто-то отпрянул от окна и скрылся за занавеской. Кто-то с длинными светлыми волосами.
«О’кей, с меня хватит этого безумия».
Он сунул руку в карман брюк и нащупал между формуляром и пустой блистерной упаковкой из-под таблеток свой телефон. Марк нечасто просил о помощи, но сейчас ему одному точно не справиться.
«Сначала я позвоню домой, чтобы проверить, подойдет ли Сандра к телефону. Потом Константину, может, даже в полицию…»
— Какого черта, это еще что такое? — Марк снова разговаривал сам с собой. Затем захлопнул и снова открыл телефон-раскладушку. Услышал привычное пищание, провел большим пальцем по царапине на экране, увидел знакомую заставку с облаками, но телефон все равно казался чужим.
Ничего.
Ни одной записи. Не было никого, кому он мог бы позвонить, потому что все его контакты были удалены.