Конни недоверчиво посмотрела на нее:
– Но он мой отец. Я должна его слушаться. И все в Ларкспуре должны. Он бывает очень… – Она прерывисто вздохнула.
– Очень что?
Конни понизила голос:
– На этой неделе он уехал в город, на встречу своего тайного общества. Мама никогда не посмела бы пригласить миссис Спенсер и ее пятерых детей, если бы папа был здесь. Нам придется сохранить все в тайне.
Поппи протянула руки и взяла ладони Конни в свои. Девочка попыталась вырваться, но Поппи держала крепко.
– Послушай меня, – сказала она, хотя сама не знала, что скажет в следующую секунду, – ты здесь в опасности. И не только ты. И твоя мама. И твой брат. И это все из-за Фредерика. Твой отец нехороший человек.
Конни перестала вырываться:
– Ты о чем?
– Твоя мама не случайно пригласила миссис Спенсер в поместье. Она сказала, что в Ларкспуре происходят страшные вещи. – Конни кивнула. Ее губы дрожали. – Ты должна убедить маму увезти вас отсюда. Предложи ей, например, ненадолго съездить в город. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Но почему? Что такого сделал папа?
Поппи попыталась разобраться в мыслях, которые вихрем кружились у нее в голове. Призраки Ларкспура не случайно отправили ее в это видение. Зачем? Она может все изменить? Или узнать…
Точно!
– Он заключил сделку, – сказала Поппи. – Подписал договор.
– Какую сделку? На новую картину?
«Не совсем», – подумала Поппи.
– Не важно. Где он может хранить этот… этот договор?
Конни дернула головой:
– Наверное, в мастерской. Он все время там пропадает вместе со своими красками, и это единственная комната в доме, куда он никогда не разрешает слугам…
Дом содрогнулся. Пол задрожал, потолок протяжно заскрипел.
Нечто, с чем Фредерик Колдуэлл заключил сделку, наконец ощутило присутствие Поппи и остальных, почувствовало, что они хотят изменить его прошлое.
Огромное зеркало неожиданно съехало по стене и встало на пол рядом с девочками. Они прижались друг к другу, дрожа с головы до ног, увидев, что рама начала крениться в их сторону. Конни закричала «Помоги мне!» и потянулась, чтобы подхватить зеркало. Поппи замахнулась на собственное отражение. Разбитое стекло врезалось ей в ладони, острая боль пронзила кожу – зеркало разлетелось на куски, а рама рухнула на пол так, что обе девочки оказались внутри ее точно в обруче.
Конни взяла Поппи за руку и потянула ее вперед, за угол. Руку Поппи жгла не испытанная прежде сильнейшая боль.
– Сюда, – быстро проговорила Конни.
Поппи последовала было за девочкой, но тут в нее кто-то врезался, и она упала на спину, выпустив руку Конни и ударившись головой о жесткий деревянный пол.