– Иди! – крикнула она, карабкаясь вверх. До двери уже было рукой подать. – Не жди меня!
Дэш развернулся и ухватился за косяк. Сначала одна нога, потом другая.
Кабина приближалась. Дэш протянул руки, и Поппи потянулась к нему. Осталось всего несколько футов. Но времени нет. Если Дэш сейчас не отступит, кабина отрежет ему руки. Поппи оттолкнула Дэша и соскользнула вниз. Возможно, ей удастся добраться до нижней двери.
Но она двигалась слишком медленно. Кабина уже была над ее головой, закрыв свет от фонарика Дэша, Поппи почти ничего не видела. В воздухе чувствовался запах масла. Казалось, дно кабины вот-вот расплющит ее, и Поппи зажмурилась, предчувствуя катастрофу.
«Может, стоит просто отпустить стену? – успела подумать она. – Рухнуть в глубины дома?»
Пронзительный визг чуть не оглушил ее. Звук все не прекращался.
А потом все стихло.
Поппи, вся сжавшись, ждала. Но ничего не происходило. Открыв глаза, она подняла руку, и ее ладонь уперлась во что-то твердое буквально в нескольких дюймах от головы. Дно кабины.
Лифт остановился!
Она жива!
– Поппи? – Голос Азуми слышался где-то поблизости. – Ты тут?
Шаги послышались прямо у нее над головой. Должно быть, Азуми запрыгнула в кабину и дернула за рычаг.
– Я здесь! – Поппи сорвалась на истеричный визг. – Вытащите меня отсюда! Пожалуйста!
– Сейчас что-нибудь придумаем!
Послышался скрежет шестеренок. Поппи молилась, чтобы Азуми направила лифт в нужном направлении.
В следующую секунду кабина поднялась вверх, и открылся дверной проем. Поппи не стала ждать и полезла вверх по шахте так быстро, как только ей позволяли ноги.
Азуми и Дэш окружили ее, всхлипывая и шепча извинения.
– Но за что вы просите прощения? – сквозь слезы спросила Поппи. – Ребята, вы спасли мне жизнь!
Они как будто не слышали. Следующие несколько секунд от них слышалось только «Прости нас… прости, пожалуйста… ты в порядке… прости нас…»
Поппи даже показалось, что они обращаются не к ней. Что они просят прощения у кого-то другого. У Дилана? У Морико?
Она крепко сжала куклу, радуясь, что не потеряла ее.
ВОКРУГ ЗАМЕРЦАЛИ ЛАМПЫ, и комната наполнилась золотым светом.
Поппи ахнула, и остальные подняли взгляд. Стены были увешаны пейзажами и портретами, буквально каждый дюйм обоев был закрыт картинами. По углам стояли мольберты. Чистые холсты и незаконченные работы стояли на полу, у стен. На полу лежали сбитые ковровые дорожки, растрепанные и заляпанные краской. Вокруг стояли деревянные коробки, доверху забитые пыльными страницами и длинными, скатанными в рулоны бумагами с потрепанными краями.