– Кто это был? Ты видел?
– Да. Пламмель и ещё кто-то с ним… Химера в него струю огня – а он хоть бы хны! Только впитал его!
– Грун? Человек-протоплазма?
– Скорее всего! Он же рядом стоял! Я мог бы… не знаю… по голове его чем-нибудь треснуть! Провести болевой приём! – практикант всхлипнул.
Бермята, успевший уже подняться, ободряюще потряс юношу за плечи.
– Ты всё сделал правильно! Выжил, осмотрелся, всё запомнил… А Груна по голове чем только не били. Один раз даже секирой. Ручка прекрасно сохранилась. Лучше, чем мизинец того, кто эту секиру держал, – сказал он.
– Значит, я не трус?! – воскликнул Юстик и благодарно покраснел своими подковками.
Настасья вернулась во двор, поколдовала над фонарём и заставила его зажечься. Белое пятно бородатого лица выплыло из тьмы. Лешак Лёша не казался уже таким огромным. Кора его перестала дымиться. Бугристые, на корни похожие руки втягивались в ствол, который не был уже стволом… Заплатанный фартук, руки… просто маленький старичок с чешуйчатой бородой, делавшей его похожим на шишку.
– Пламмель хотел напасть внезапно, но его планы сорвались… – сказала Настасья.
– Зачем мы ему? – спросила Ева.
– Возможно, узнал про котошмеля. Или проследил за Нахабой и понял, что мы в игре. Здесь, у калитки, они напоролись на защитную магию… ну да… мы тоже страхуемся. Их это не остановило. Они выжгли нашу магию вместе с воротами… Но когда они вышибали калитку, то потревожили лешака Лёшу. А когда Лёша взбешён, он вырастает выше дуба. Да и силища у него… Хоть и не рыжьё, конечно, а натуральная зелень. Но связываться со сказочниками опасно. Слышали скрипы там, за стенками? Тронешь одного лешака – на помощь приходят все остальные… Ссора со сказочниками не нужна ни Пламмелю, ни Фазанолю… Да и фактор внезапности был утрачен. Мы успели вооружиться.
Гризельда скулила, хромая и припадая на переднюю лапу. Настасья присмотрелась.
– Ах гады какие! – воскликнула она. – Ева, помоги! Успокаивай её, а я дёрну…
Ева присела на корточки, оказавшись прямо под дышащей сухим жаром львиной мордой. В лапе у химеры торчало нечто, похожее на полую трубочку от шприца. Через трубочку наружу толчками сочилась жёлтая густая субстанция. Сочилась и, превращаясь в пар, бесследно исчезала неизвестно где.
– Хорошая… хорошая девочка! Не бойся! – сказала Ева, гладя химеру по гриве и одновременно стараясь стоять так, чтобы закрывать от глаз Гризельды Настасью, подбирающуюся к её раненой лапе.
Настасья крепко взялась за трубочку и резко дёрнула её. Гризельда выдохнула от боли – по счастью, не огнём. Но всё равно Еве на миг показалось, будто она открыла духовку и неосторожно сунулась в неё лицом. Она даже за брови схватилась, проверяя не сгорели ли они. Брови были целы.