Настасья ласково погладила дверь, за которой посапывал гномик.
– Умница какая! Шастает туда-сюда, камешки красивые таскает… Что бы стало с миром без деятельных людей? Они как иголки с ниткой, шмыгают повсюду и сшивают друг с другом людей бездеятельных и ленивых. Не было в Магскве философских камней, а теперь есть!
– А почему вы сказали, что не разделяете методов Шерлока Холмса?
– Жизнь всегда сложнее. Например, все эти выводы про гномика были сделаны на основании одних сапог. А теперь представь, что это не его сапоги, а он вчера купил их на барахолке. Видишь, всего одно допущение – и вся система дала сбой!
Котошмель выбрался у Евы из-за ворота, загудел, разогревая крылья, и, перелетев на глухую стену, вцепился в неё когтями. Жёлтые полоски на его спине запульсировали.
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересованно сказала Настасья и фонарём осветила стену вблизи. – С виду просто камни. Никакой магии. Дверь рядом есть, но за ней, конечно, окажутся какие-нибудь вёдра местного дворника или раскладушка электрика, который прячется здесь от своего начальства, оправдываясь тем, что у него не ловит телефон. И ведь не врёт же! Где ему ловить в подвале за тремя капитальными стенами, пока хозяин отсыпается… Ну-ка, а тут у нас что? Шлепок позднейшей магии! Сделали отличный долговременный морок, но немного схалтурили… Ищем проход! Мне уже интересно, что это за дверь, скрытая в стене!
Настасья начала тщательно ощупывать камни, не пропуская ни одного.
– Ага… вот здесь и здесь… Главное – не ошибиться, а то могут быть проблемы… Уф! Угадали!
Стена раздвинулась. В лицо им ударил свет. Посреди комнаты висела клетка с жар-птицей. Птица была меньше той, что Ева видела на киоске, и не с таким пышным хвостом. Вид у неё был унылый. Изредка птица делала шага три и начинала клевать зёрна. Потом встряхивала перьями, и разливающийся от неё свет становился ярче.
– Вода в поилке забродила… И в кормушке больше шелухи, чем корма. Шелуху надо сдувать. Со стороны кажется, будто корма полно, а там уже одна шелуха, – рассеянно сказала Ева. Когда-то у неё было много птиц, но потом у них случился военный конфликт с кошкой. Уцелевших птиц пришлось раздать.
– Да… в птичках ты, похоже, разбираешься, – сказала Настасья серьёзно. – А теперь подойти-ка сюда! Коснись вот этого растения! Погладь его. – Она показала на маленький зелёный кустик, похожий на самшит.
– Как «погладь»?
– Ну как ты гладишь животных или Бермята всех, кто от него вовремя не убежал… коснись его…
Ева послушно коснулась открытой ладонью зелёного кустика, и её наполнило чувство радости и покоя. Радость была какая-то звенящая. Будто ты нёс в себе нечто бесценное и очень боялся это утратить, а ещё больше опасался, что это чувство исчезнет. И оно, конечно, исчезло.