Зоомаг задумался:
– Был какой-то интересный вопрос! Он спрашивал, не знаю ли я, что такое «Хафгуфа». Конечно, знаю! Хафгуфа – мать всех морских чудищ. Она так колоссально велика, что викинги, увидев её вдали, принимали её за сушу. Помните, в «Коньке-горбунке» чудо-юдо рыба-кит? Подозреваю, что это была молодая Хафгуфа или, что тоже возможно, Лингбакр, поскольку Хафгуфа не очень похожа на кита… Она нечто среднее между китом и моржом…
– «Хафгуфа» с древнеисландского – кажется, «морской пар», – вспомнила Настасья.
– Совершенно верно. Она окутана паром, который образуется от её дыхания. Когда Хафгуфа распахивает пасть, то заглатывает множество рыбы. Увидеть Хафгуфу сложно. На поверхность она всплывает редко и очень долго может таиться в морских глубинах. Раз в несколько столетий Хафгуфа рождает единственного детёныша, которого прячет в скалах, поскольку растёт он очень медленно. Однажды в Гренландском море викинги увидели остров и высадились на него, чтобы пополнить запасы пресной воды. Спустя час остров погрузился на морское дно вместе со всеми, кто не успел вернуться на корабль. Это произошло примерно восемьсот лет назад. Факт документирован и много раз повторяется у разных скандинавских авторов. С той поры никаких упоминаний о Хафгуфе я не встречал… Она попросту исчезла, и её приписали к вымершим видам.
– Ну а чисто теоретически… силы Хафгуфы велики? – рассеянно спросила Настасья.
Звенидраг кивнул.
– А в плане рыжья? – встрял младший магент Веселин. – Рыжья у неё много?
Волосы зоомага встопорщились. Теперь это был не просто одуванчик, а одуванчик крайне возмущённый.
– Она творение первомира! Последнее или предпоследнее в своём роду, с учётом возможного детёныша!
– Так сколько может быть магров? Сто тысяч есть? – спросил Юстик.
Звенидраг подскочил на кровати и, если б Бермята не придержал его, слетел бы с неё:
– Сто тысяч?! Это существо уникально! Бесценно!
– Ну а всё же?
– Двести миллионов магров! Пятьсот! Я не удивлюсь вообще никакой цифре! Хафгуфа – один из столпов, на котором стоит магический мир! Скандинавы рисовали её с клыками, как у моржа, и со спиной, чем-то смахивающей на черепашью. Спина понятно – она как остров. Но откуда клыки? Не стоит слишком верить древним художникам, рисовавшим с чужих слов…
Настасья, слушая, машинально кивала, а сама всё рассматривала косточки мандарина на подоконнике.
– Вы давали стожару какой-то предмет? – внезапно спросила она.
– Что я мог ему дать? Правда, он поинтересовался у меня про приманку для котошмеля, и я ответил, что у меня, кажется, был в кармане куртки пузырёк с соком алое. Лежал в одном кармане с мандаринами. Не знаю уж почему, котошмели очень любят его вкус… Представляете, в электричке, когда котошмель улетел, я растерялся и совершенно забыл об этом пузырьке!