– Беда, беда! Ах, якорный бабай! Все видели? Горгулья бабушку укусила! – голосил он, работая на публику.
– Она меня не кусала! – возмутилась Ева.
– Конечно, не кусала! Не бойся и не смотри на рану!.. Бабушка бредит! Яд попал в кровь! – запричитал Филат ещё громче.
Наблюдатели сочувствующе загалдели.
– Оно да… укус горгульи самое распоследнее дело… Дедульку мово тоже горгулья тяпнула… Дедулька поначалу какой только чуши ни молол, а под утро распух и помер… – сочувственно прогудел кто-то.
Сгрудившаяся вокруг сочувствующая толпа отделила Еву от пытающегося пробиться к ней Пламмеля. Окружённая толпой, Ева была выведена из трактира на Сретенку.
– Я её доведу! Отличного доктора знаю! Берёт, правда, дорого! У кого рыжьё есть? Давайте, давайте сюда! Можно и зеленью! – запричитал Филат.
Эта фраза эффект возымела магический. Толпа мигом рассосалась, частью втянувшись обратно в трактир, частью сгинув неизвестно куда и под шумок не заплатив хозяину. Филат удовлетворённо хмыкнул и неутомимой рысцой затрусил по Сретенке, буксируя за собой Еву. Он бежал, временами оглядываясь и проверяя, не следит ли за ними кто, – и тут же зорко посматривал по сторонам на пузатые купеческие дома с лавками, попадавшиеся здесь втрое чаще, чем на прочих улицах Магсквы.
– Ах, как нехорошо… Увидел тебя Пламмель. Уж этот не забудет, нет… Ах, какой дар, дохлый хмырь, какой дар! Не трогают тебя звери, близко подпускают и рыжьё дают… – бормотал он.
Неожиданно Филат резко остановился – так, что Ева едва на него не налетела, и, ткнув ей пальцем в грудь, произнёс:
– А ведь за тобой должок! На вокзале тебя я спас, от Пламмеля спас! Как насчёт того, чтобы оказать милому мне ответную услугу?
– Какую?
– Приятель один вещичку у меня ценную одолжил, а назад не вернул.
– Так забери!
Стожар прищёлкнул языком:
– Э-э-э. Не хочу его лишний раз беспокоить. Я тебе объясню, как к нему домой попасть. Ты вещичку мою быстренько заберёшь – и назад. Его днём дома не бывает, да и потом это ж не кража, когда своё возвращаешь.
– А ты почему сам не можешь?
Стожар нахмурился, и мохнатые его брови, сдвинувшись, образовали нечто совершенно невообразимое.
– У друга зверушка живёт… Сердитая. Она меня издали ещё почует. Нос у неё такой, что любой морок насквозь просветит. А тебя, ты сама говорила, звери не трогают.
– А что за зверушка?
– Да вроде козы, – подумав, ответил стожар.
– Ты боишься козу?!
– Я боюсь ей навредить… – объяснил Филат, и Ева успокоилась: «Какой он всё-таки классный и заботливый!»
Из водосточной трубы выбралась шерстяная перчатка. Встряхнулась, метко прыгнула Еве на плечо и повисла. Ева ощупала перчатку и, что-то почувствовав внутри, осторожно вытянула наружу пикового короля.