— У тебя есть любой кожаный ремень? Либо просто полоска кожи? — чуть не подпрыгивает на месте от нетерпения Асем. — У меня есть наша кожа, но вдруг там кто глазастый попадётся? — она, воровато оглянувшись, хлопает себя по кожаному поясу.
— А на коже что, написано, чья она?
— А ты от гнома сумеешь скрыть орочью выделку? — встречно удивляется она.
— Хм. Видимо, нет.
Мало ли; тот случай, когда на рожон лучше не переть.
— Нет, кожи с собой нет. Но есть вот такие полоски из очень прочной ткани, — подаю ей пару обрезков тесьмы с парашютной сумки.
Которые таскаю с собой в кармане вот уже много лет, на удачу. Просто по старой памяти, вопреки некоторым правилам.
И ведь как пригодилось в итоге, ты смотри… Братва, кстати, знала эту деталь и постоянно меня по теме шпыняла.
Ну а что, талисманы у каждого свои. У нас к этому с уважением. Было.
Асем мгновенно завязывает одну полоску ткани не самым простым узлом себе на шею. Вторую, неодобрительно косясь на спины утративших к нам интерес гномов, закрепляет мне на руку, на бицепс:
— Все будут видеть, что я твоя рабыня. Только коней буду я выбирать, согласен? — чем-то эти кони ей настолько дороги, что она чуть не заполошно заглядывает мне в глаза.
— Не только коней. А и седла, стремена, всю сбрую, и что там ещё полагается, — напоминаю. — Не переживай, на коне ездить умею, — тут же отвечаю на её невысказанный вопрос. — Но всё, что касается накидывания седла, также прокладки между седлом и лошадью, для меня это тёмный лес. Абсолютно непонятные действия, — поправляюсь под вторым её удивленным взглядом.
* * *
Орчанка молча и сосредоточенно кивнула, приняв во внимание то, о чём должна была бы догадаться сама: ну откуда и с чего бы хуману понимать в орочьих конях?
Что они, что гномы не понимают ценности этих… этих…
Она тихонько вздохнула, чтоб не расплакаться.
Если у Вадима действительно получится раздобыть хотя бы одного айгыра, ему уже можно будет простить все подряд неловкости.
Обозначенный коротышками из дозора лагерь оказался утоптанной и очищенной от травы площадкой размером примерно с пару перестрелов.
А чуть дальше, в степи, действительно паслись их кони.
С местными гномьими начальниками человек действительно очень легко договорился, как и обещал. Хотя и расстался ради этого с добрым десятком золотых, которые лично ему было очень жалко (она это видела и чувствовала, он даже запах на короткое время иначе).
Выслушав от него «приказ» и покорно поправив ошейник на своей шее, Асем развернулась и пошла в степь, к коням.
Уже не сдерживая слёз из глаз и всхлипывая почти навзрыд.