Детей на занятиях в колледже им писать в масле не приходилось.
— Варя очень усидчива, — возразила, не поднимая взгляда от планшета, ее мать. — Вы в этом скоро сами убедитесь.
— Людмила, ваша дочь исключительная, — приподнял один уголок рта Стас.
Но в голосе не прозвучало и намека на иронию.
— Это так, — удовлетворилась комплиментом женщина.
— Между тем, наша сегодняшняя прелестная модель немного похожа на ту, что ты писала в Ярославле, — обратился к своей студентке художник. — Работа с дубом и кошкой, помнишь?
Вероника закашлялась.
— Как по мне, они совсем разные, — она, ожидая реакции, уставилась на Стаса, но тот лишь отрешенно пожал плечами.
«Был ли намек, была ли девочка?..»
— А можно ли взглянуть на ту работу? — внезапно оживилась Людмила, даже голову подняла. — Или она выкуплена?
— Она у меня дома, — ответила девушка. — Могу привезти завтра.
— Не выкуплена, — поджала губы мама, сделала, видимо, выводы и снова уткнулась в планшет.
«Какое счастье, что мы здесь ради дочери», — поежилась Вероника.
И полностью ушла в работу, ни на что не отвлекаясь, поскольку в мнениях о детской усидчивости они с преподавателем сходились.
Где-то через час Стас настоял на чаепитии с тортиком, чем обрадовал Вареньку и раздосадовал ее мать.
— Наше время ограничено, — попеняла женщина, не притронувшаяся к своему кусочку торта.
— Я помню, — спокойно ответил Стас.
То, как исключительно усидчивая девочка Варя ерзала и передавливала шею несчастному динозавру последние минут десять перед чайной паузой, не стоило упоминания.
Подарок куратора — книгу, упакованную в обычный бумажный пакет — Вероника открыла уже дома.
«Гравюра и литография» Масютина, 1922 года печати, с иллюстрациями на мелованных листах; книга была в идеальном состоянии. Хотя к слову «исключительный» после утренней живописи Вероника рефлекторно добавляла гримасу, к данному презенту лучше всего подходило именно это слово — исключительной полезности был подарок. В текущем времени сборники делают ярче, красочнее, но в ущерб содержанию.
«Большое спасибо! Изучу от корки до корки», — набрала она сообщение преподавателю.
Подозрения подозрениями, а благодарность благодарностью.
Тут же тренькнуло ответное сообщение. После сегодняшней многословности Стаса, Вероника подспудно ожидала чего-то вроде: «Великая удача, что мне удалось угодить разборчивой барышне». Но нет, ответ был: «Рад».
— Кофе! — помотала головой девушка, «утрясая» тем самым разношерстные мыслишки и эмоции. — И пойду рецепты вкуснях попугайских посмотрю, раз мы два дня с ними дома.
Чтобы искалось веселее, она включила фоном музычку — диск, презентованный Стасом, с замечательной подписью «Мизантропия — наше все». Правда, вместо привычно хрипящего и вопящего парня песню, выбранную случайным образом, исполняла девушка. Голосина у той оказался такой, что от высоких нот в припеве у Вероники мурашки табуном по телу бегали. Текст был не то, чтобы шедевр, и не в формат этой группы, слишком девчачий, зато голос исполнительницы — ох! — пронизывающий, пробивающий от макушки до пяток, особенно на «Лети»…