Затем, после небольшой паузы, докончила:
— Вывести тебя из гор? Связь с внешним миром доступна только снаружи, как и открытие врат.
Хэйт закивала, опасаясь, как бы непись не передумала.
Тариша отвела квартеронку на уступ каким-то окольным путем, минуя пещеру с Главой Дома Бестий.
— Приложи обе ладони к скале, когда пожелаешь вернуться. Я буду ждать внутри.
Здесь был ветер.
Хэйт зажмурилась, ловя кожей игривые дуновения.
Был ветер, но не было жизни.
«Хоть бы кустик чахленький», — посетовала мысленно девушка.
— Пропасть! — бодро и радостно отрапортовала «форма жизни». — Многообещающе. Бескрылое шагнет?
Хэйт накрыла лицо ладонью.
— А если и шагнет, — с неохотой убрав ладонь, сказала адептка. — Тебе что с того?
— О? — фейка наклонила вбок крохотную головку.
— Что ты получишь от моей смерти? — устало и зло выговорила Хэйт. — Допустим, я прыгну в пропасть. За сегодня я умирала пять раз, и это явно не предел. Разом больше, разом меньше — фиолетово. А вот ты будешь нарезать круги над уступом, потому что туда, где я возрожусь, тебе хода… то есть, лета, нет.
Фея принялась выделывать кульбиты в воздухе. Над пустотой. И поглядывать искоса, мол: и где, и когда?
— Иди ты, дурында, — отмахнулась адептка. — Испортила остатки настроения.
И раскинула руки, вроде как приготовившись сигать со скалы.
«В крайнем случае, будем считать это заменой прыжка с тарзанки, на который я в том году не решилась», — поглядывая искоса на замершую в воздухе фею, думала Хэйт.
— Скажешь, зачем тебе моя смерть — доставлю тебе радость, прыгну, — пообещала девушка «пиксельному отродью». — Ну же, информация за действие, честная сделка.
— Письмо, — обижено пискнула фея.
Летучее чудовище рассыпалось искрами, а свиток упал под ноги Хэйт.
— Никаких манер, — попеняла в пустоту адептка, поднимая послание.
«Ушастая, ты не исчезай с концами, а то я волнуюсь. Пиши, не пропадай», — адресовала ей Маська.
В первый раз за день Хэйт улыбнулась. Искренне.
Затем, вздохнув, развернулась к горе. Чтобы вернуться в мучильню.
Завтра там, в мире без сумасбродных фей, ей предстоял день иных испытаний. В некотором роде даже более сложных и изощренных, чем пыточные залы дроу. Ждала ее встреча с «милой женщиной».
Победить Архидемона, остановить нашествие Инферно или выдержать адскую боль ледяного зала — все это не шло ни в какое сравнение с часом беседы с одной, казалось бы, безобидной дамой.
Зная о грядущем, сосредоточиться на живописи девушке едва ли удалось бы, а чем раньше пройдет она «путь познания», тем скорее отмучается.
Тариша, завидев пришлую, кивком позвала за собой. По темным переходам в толще камня, скудно освещенным алыми негасимыми свечами — к преисподней. Ставшей, в принципе, уже привычной.