Сам зал молний был, по мнению адептки, невыносимо скучным: все, что от нее требовалось, это стоять и терпеть разряды, которыми «щекотали» ее летающие по помещению шаровые молнии. Да еще следить, чтобы молнии не влетели в нее — тогда бы шар взорвался, мигом отправив ее на перерождение и сделав заход бесполезным. На расход бодрости негативные стихийные эффекты этого зала не влияли, так что с третьего «визита» Хэйт начала там делать гимнастику.
С залом яда же она решила немного обождать. В том мире, который девушка привыкла считать настоящим, было обещанное — и отложенное — дело.
А обещания она привыкла выполнять.
Стасу Вероника позвонила поздно вечером. Хотела было извиниться за задержку, но куратор как мысли ее прочел.
— Не извиняйся, так даже лучше. У тебя все нормально?
— Ага. Тогда до завтра?
Они договорились, что Стас приедет в десять утра, подхватит ее у парадной и отвезет в студию. Модель же доберется своим ходом. Вероника не стала гадать, почему так. Может, натурщица живет рядом со студией, ей-то какая разница?
…Студия Стаса, занимающая мансардное помещение, с большими окнами «под углом» и скошенной крышей, заставила Веронику потерять дар речи. Она прикинула возможную стоимость аренды или выкупа в собственность (центр города, площадь метров сто квадратных, если не больше!) и пораженно захлопала ресницами. Куратор тем временем провел «ознакомление» с пространством, показывая, где стоят станки, где раковина для промывки кистей, где можно взять чистые холсты в подрамниках, где «уголок задумчивости»…
— Располагайся, — развел руками Стас, когда тренькнул звонок. — Наша натура, пойду впущу.
Вероника покивала, соглашаясь. Как-то… скромнее она себе представляла студию живописца.
— Я же просил убрать лишний свет, — злобно прошипели за ее спиной отнюдь не девчачьим (почему-то Вероника вбила себе в голову, что моделью будет девушка) голосом.
Она обернулась: на пороге студии стоял тип в черном, в солнцезащитных очках и с черным же футляром для гитары. Гримаса на его лице отражала крайнюю степень омерзения.
— А я просил надеть что-то кроме черного, — безмятежно откликнулся Стас. — Раз ты хочешь портрет во весь рост.
«Что это за хрен с горы?» — так и рвалось с губ Вероники, но она стойко удерживала себя в «рамках». Позорить Стаса не хотелось.
— Я и надел, — не прекращая гадливо морщиться, тип потянул вниз молнию на ветровке.
«Куртка! Летом! С капюшоном! В Кащенко день открытых дверей?» — все больше диву давалась девушка.
Под ветровкой обнаружилось что-то оранжевое.
— О, цвет солнца, которое ты так… — художник не закончил фразу, оставив Веронике еще один повод для удивления.