Полковник Андрей Владимирович Новиков сделал все возможное: все герои боев с немецко-фашистскими оккупантами были удостоены наград Родины. Урсулов вскоре уже носил два ордена Красного Знамени и два ордена Красной Звезды, а Семенов тоже был награжден несколькими орденами.
В жарком августе, когда заканчивался пятый месяц лечения в госпитале, Хохряков получил еще одно письмо от Леонида Иванова:
Здравствуй, мой командир, Семен Васильевич! Сообщаю тебе, что от нас ушел твой боевой преемник гвардии капитан Урсулов. Жалко было. Но он с радостью ушел в родную авиацию… Мы по-прежнему держим хохряковский настрой.
С удовольствием докладываю, что находимся далеко за пределами Украины, освобождаем от фашистской нечисти дружественный народ Польши. Мы одними из первых захватили плацдарм на Висле и удерживали его до подхода главных сил бригады. Как-то утром наблюдатель доложил, что на участок нашей роты движутся гитлеровские автоматчики, поддерживаемые танками. Взбираюсь на свой КП, навожу бинокль. Две роты фашистов в касках, с фаустпатронами, ручными огнеметами и автоматами крадутся к нам. А за пехотой, на удалении полукилометра, следуют на флангах два «тигра», а за ними в линию — еще три «фердинанда» и четыре средних танка.
Я решил по твоему примеру, командир, не выдавая позиций своих танков, подпустить пехоту врага на самое близкое расстояние — лишь бы не достали нас из огнеметов — и внезапно уничтожить ее.
Дружным огнем автоматов и пулеметов мы положили пеших гитлеровцев наземь, многих — навсегда. А их танки, понимаешь, идут, грохочут, ворочают стволами пушек, выбирая цели.
Приказываю лейтенантам Рыжову и Задачину: «Приготовиться!» Их танки стояли на флангах. Мы заманили, как, помнишь, тогда под Проскуровом, бронированные громадины в огневой мешок. Лишь только головные «тигры» подставили борта Рыжову и Задачину — ударили родные тридцатьчетверки. Оба «зверюги» вспыхнули. А мы с Монакиным из засады зажгли два «фердинанда». Остались — средние, T-III. Эти слабаки драпанули так, что из пушек нельзя было достать. Вообще, по-хохряковски проучили гадов!
Ждем тебя, командир. Эх, и дела ждут нас впереди!
Твой земляк Л е о н и д И в а н о в
Семен прочитал послание друга, и нетерпеливая радость охватила его: «Скорее в бригаду, скорее в батальон!» Однако собираться в путь майору Хохрякову было разрешено лишь в канун Октябрьских праздников.
Закинув за плечи полупустой вещевой мешок, Семен Васильевич двинулся в путь. Высокий, могучий, в видавшем виды танковом шлеме и в неизменной комиссарской кожанке, он, опираясь на толстую суковатую палку и прихрамывая, шел по шоссе на запад. Вскоре остановил попутную грузовую машину.