Зейсс-Инкварт потребовал, чтобы словацкое правительство не медлило с провозглашением своей независимости. Он сказал, что для фюрера небезынтересна судьба Словакии, однако эта судьба может оказаться не очень завидной, если в Братиславе будут со дпя на день откладывать принятие решения о провозглашении независимости.
Затем, сопровождаемый генералами, Зейсс-Инкварт вышел, а гаулейтер Бюркель остался, чтобы шепнуть Сидору, что «фюрер взялся раз и навсегда решить судьбу чёхов. Ради бога, не тратьте больше зря времени и провозгласите независимость, иначе я даже не могу сказать, что произойдет с вами!»
Гораций Вильсон помнит, насколько счастлив был Чемберлен всю эту неделю. «Очень бодр. Исключительно оптимистичен», — вспоминает он.
В четверг премьер-министр устроил встречу с небольшой группой кулуарных корреспондентов >30> в своей комнате в палате общин и в столь благодушных тонах обрисовал перспективы для Европы, что корреспондент газеты «Дейли телеграф» па следующее утро писал, ссылаясь на «правительственные круги, близкие к кабинету», что «неофициальные и полуофициальные контакты недавно показали, как полагают, такую точку зрения, которая много ближе к истине, чем официальные заявления. Предстоящая в этом месяце поездка министра торговли господина Оливера Стэнли в Берлин приведет к еще одному шагу по пути урегулирования глубоких разногласий в Европе».
За несколько дней до этого министр внутренних дел Самюэль Хор советовался с Чемберленом по поводу речи, с которой он собирался выступить перед своими избирателями в Челси. Должно ли его выступление быть осторожным или обнадеживающим, мрачным или оптимистичным? «Бодрым, — ответил Чемберлен. — Для этого имеются все основания».
Поднявшись па трибуну в городском зале в Челси, Хор рисовал будущее в радужных красках. «Представьте себе, — говорил он, — что в Европе можно восстановить политическое доверие... Представьте себе, что народы Европы будут в состоянии освободиться от того кошмара, который их преследует, и от тех расходов на вооружение, которые их разоряют. Тогда мы могли бы направить изобретения и научные открытия на создание золотой эры...»
На следующий день, 11 марта, редакторы журнала «Панч» (не только юмористический журнал, но и один из рупоров близких к Чемберлену кругов, поддерживавших его политику) встретились на своем еженедельном совещании на Боувери-стрит, чтобы наметить план номера на очередную неделю. Редакционный художник Бернард Пардридж подготовил и положил на стол редакторов карикатуру, изображавшую призрак войны, исчезающий в окне дома Джона Булля, а сопроводительная надпись явно была направлена против тех, кто запугивал войной. Карикатура была одобрена для опубликования в очередном номере, выходящем 15 марта.