Этот договор отдавал Италию в руки Германии. Точно так же в подобном вопросе Англия оказалась во власти Польши. Теперь вопрос мира или войны для Италии зависел от действий Германии и от того, как там интерпретировали те или иные события. Гитлеру просто оставалось решать, что значили «военные осложнения», а Муссолини и Чиано присоединились к Чемберлену и Галифаксу в качестве политических простофиль.
22 мая в имперской канцелярии пакт был торжественно подписан Риббентропом и Чиано. Гитлер, Геринг, адмирал Редер и генерал фон Браухич своим присутствием
>1 На это его, несомненно, подтолкнуло заявление в палате общин об англо-турецких переговорах относительно гарантий, и заключение итало-германского пакта явилось, по мнению дуче, удачным ответом на политику Англии. — Прим. авт. засвидетельствовали акт подписания документа и обнимали «доброго итальянского брата». Вечером синьор Атто-лико дал обед в итальянском посольстве. После того как закончились тосты и речи, Чиано подошел к Риббентропу и торжественно повесил ему на шею орден Благовещения, высшую награду Италии, объявив: «Эта награда делает вас кузеном нашего дорогого короля и императора Виктора Эммануила!»
Герман Геринг, этот павлин третьего рейха, собиравший на своем мундире ордена и медали, со слезами на глазах смотрел через стол на красную ленту со сверкающими бриллиантами. «Этим орденом следовало наградить меня! — сказал он. — Ведь это я создал германо-итальянский альянс!»
Аттолико наклонился к фельдмаршалу и успокоил его, пообещав, что замолвит словечко в нужном месте и он также станет кузеном короля.
После подписания «Стального пакта» Гитлер удалился в личные апартаменты и вызвал туда своих ближайших советников, в том числе и Кейтеля.
Это совещание у Гитлера 23 мая 1939 года описывается историками как военный совет. И действительно, это был военный совет, но рассматривалась на нем некая будущая война, а не та, которую Гитлер планировал на этот год. Историки до сих пор были вынуждены обосновывать свои выводы по этому совещанию на тех заметках, которые в свое время сделал адъютант фюрера полковник Шмундт. В стенографических записях, сделанных Шмупд-том, отсутствует один важный факт, который был известен и ему и всем присутствовавшим па совещании: Гитлер говорил не о плане военной кампании па 1939 год, а о войне, которую Германия будет вести через три или четыре года, в 1942, 1943 году или, возможно, даже позднее. Если рассматривать это выступление именно в таком свете, исчезают, на первый взгляд, противоречия в высказываниях Гитлера, ибо, излагая свою политику в отношении Польши и Данцига, он говорил о целях, которые должны быть достигнуты в 1939 году. Но, говоря о политике в отношении Англии, он имел в виду столкновение со своим главным противником, которое произойдет через несколько лет в будущем.