Каждое утро заговорщики встречались в Тиргартене, недалеко от месторасположения служб абвера па Тирпит-цуфере. Чтобы не привлекать внимания к себе, они занимались верховой ездой: Канарис, седой, румяный, отличный наездник; полковник Ганс Остер, его главный помощник, пе совсем успешно управлявший своим неспокойным пони; генерал Гальдер, начальник генерального штаба, величественная фигура на лошади; и Кордт, прирожденный всадник.
После войны Нюрнбергский трибунал и историки по различным политическим соображениям выразили сомнение в отношении всей истории с заговорщиками и отстранились от рассмотрения этого вопроса. В то время даже само слово «немец» приводило в ярость людей во всем мире, вызывая в воображении картины унижения евреев, концентрационных лагерей, репрессий и массовых убийств. Признать существование заговора в такой атмосфере — это все равно, что признать наличие святых, работающих в аду.
На самом деле заговорщики вовсе не были святыми. Они преследовали вполне земные цели: они только надеялись спасти Германию, считая, что политика Гитлера ведет страну к гибели, ибо он в конце концов вынудит Англию вступить в войну и тем самым поставит Германию перед неизбежной гибелью. Заговорщики были уверены, что каждый враждебный шаг, которым делался вызов силе и влиянию Англии в Европе — оккупация Судетской области, аннексия Чехословакии, захват Мемеля, — все сильнее будет побуждать Англию занять решительную позицию противодействия Гитлеру. Заговорщики считали, что военный конфликт, который неизбежно последует, приведет и Англию и Германию к большевизации, а этого они пе хотели допустить. До Мюнхенского соглашения заговорщики готовили переворот; они намеревались выступить в тот момент, когда Гитлер начнет войну против Англии и Франции из-за Судетской области. Неожиданное решение Чемберлена уступить требованиям Гитлера не 240
явилось главным фактором, сказавшимся на их решимости. Заговорщики едва ли могли рассчитывать па то, что немцы поднимутся против Гитлера как раз в тот момент, когда фюрер добился всего, чего требовал, не произведя ни одного выстрела.
Можно было подумать, что теперь антинацистская оппозиция рухнет. Однако на самом деле этого не произошло; как ни странно, но заговорщики не потеряли своей веры в Англию.
Руководители разведки вроде Канариса и профессиональные дипломаты вроде Кордта продолжали надеяться на ее сотрудничество в их борьбе с национал-социализмом. Как могло быть иначе? Разве не было совершенно очевидно, что остановить Гитлера было вопросом жизни или смерти для Британской империи?