Этой ночью солдаты регулярной польской армии открыли огонь по нашей территории. С 5 часов 45 минут этого утра мы им отвечаем огнем на огонь, и, начиная с этого момента, мы на бомбы ответим бомбами».
После этого заявления фюрера Геринг встал со своего места и начал аплодировать, тем самым дав сигнал для всеобщих аплодисментов в зале, а Геббельс, повернувшись к залу, как дирижер, управлял горячими овациями членов рейхстага.
«Я вновь надел эту военную форму,— кричал Гитлер,— которая для меня является самой дорогой и самой священной. И я ее не сниму до тех пор, пока мы не обеспечим себе победу!»
«Победа будет наша! — кричал Геббельс.— Никогда не повторится 1918 год!»
В то время как фюрер излагал перед собравшимися членами рейхстага свои планы, Биргер Далерус, подобно мячику настольного тенниса продолжал свои скачки между имперской канцелярией, поездом Геринга и английским посольством в Берлине. Геринг вызвал Далеруса в имперскую канцелярию, и два полицейских эскортировали его сквозь толпу на Вильгельмштрассе.
Следуя по длинному коридору, Далерус прошел мимо толпившихся, как обычно, нацистских придворных, которые ожидали появления фюрера. Из кабинета Гитлера вышел Геринг, подошел к шведу и похлопал его по плечу. «Слышали, фюрер назначил меня своим преемником? — сказал он.— Разве это не говорит о его доверии мне? Но это совершенно не сказывается на целях, которых я добиваюсь. Мира, вот чего я хочу! Скажите мне, Далерус, вы все еще уверены, что Англия хочет с нами разумного и мирного соглашения?»
Хотя теперь у Далеруса не было связи с Лондоном, но он подумал, что не ошибется, если ответит утвердительно. «Однако изменились обстоятельства, — добавил он.— Как мне представляется, теперь очень немного шансов предотвратить мировую войну. Нельзя ли попытаться организовать какую-нибудь встречу, скажем, между вами и какими-либо членами английского правительства?»
Фельдмаршал тут же исчез за дверью, ведущей в кабинет Гитлера. Вскоре он снова вышел оттуда, знаком подозвал к себе Далеруса и повел в маленькую приемную комнату, где шведа уже ждал фюрер.
Гитлер выглядел довольно спокойным, однако у шведа создалось впечатление, что он сильно нервничал.
Снова Далерус оказался вынужденным, как будто он был в некотором роде международным уполномоченным, выслушивать страстные доводы Гитлера в оправдание того, что происходило в данный момент:
«Мне давно известно, что Англия не хочет мира, что за каждым ее шагом скрываются корыстные интересы. Господин Далерус, я благодарю вас за все ваши усилия установить взаимопонимание между двумя нашими народами. И если они оказались напрасными, то повинна в этом Англия. Теперь уже слишком поздно; нет более никакой надежды прийти к соглашению».