Медленно, соблюдая строй, кавалерия вышла из леса, перестроилась в длинные цепи и начала продвижение размеренным шагом. Когда на поле появилось уже достаточно большое количество наступавшей немецкой пехоты и мотопехоты на автомашинах, раздалась громовая команда: «Шашки наголо!»
Послышался слившийся воедино лязг выхваченных из ножен сабель. Бригада вышла на середину поля, затем перешла в галоп, в то время как укрытые в лесу легкие полевые орудия поляков внезапно открыли огонь по немецкой пехоте и машинам. Немцы неожиданно повернули и стали отходить.
Поляки пришпорили лошадей и увеличили скорость, убежденные, что противник в страхе бежит. В этот момент и появились танки Гудериана. Не спеша, методически, они выходили из укрытий, тяжеловесно перемещаясь через пустошь, точно благодушные железные увальни. Тщетно хлестали сабли и пики о бронированные бока танков.
Для немецких танкистов все дело свелось к повороту своих пушек и пулеметов и нажатию гашеток. Ровно через сорок минут с кавалерийской бригадой было покончено; к тому времени все поле было усеяно трупами солдат и бившихся в судорогах изувеченных лошадей. С наступлением ночи танки уже вновь неслись своей дорогой.
«Войска миновали «коридор». Поляки находятся в западне,— докладывал Гудериан в ставку.— Готовы к выполнению новых задач».
В то время как это донесение шло по обычным каналам в штаб верховного командования германской армии, истекал срок французского ультиматума.
Французскому послу была оказана сомнительная привилегия вручить ультиматум в руки самого Риббентропа. При этом Кулондр указал, что на его предупреждение от 1 сентября не последовало никакого ответа и к 5 часам Франция будет в состоянии войны.
«В таком случае Франция станет агрессором»,— угрюмо сказал Риббентроп.
«История нас рассудит», — ответил Кулондр.
Вторая мировая война началась. Ее начал Адольф Гитлер. Те, чья слабость, глупость, невежество и бестактность так много сделали, чтобы поощрить его, все еще держали в своих руках бразды правления в Англии и Франции. Странная война будет тянуться до тех пор, пока германский канцлер не превратит ее в настоящую. Но это произойдет только через полгода с лишним, а пока Англия и Франция обрекли Польскую республику на полное уничтожение, палец о палец не ударив, чтобы помочь ей.
Варшава с огромной радостью восприняла известие об объявлении Англией и Францией войны Германии. Каждый ждал сообщений о первых воздушных налетах англичан на Германию.
Но их не было, и польский военный атташе в Лондоне, по указанию из Варшавы, направился к английскому министру авиации сэру Кингсли Вуду. Он просил, чтобы королевские военно-воздушные силы немедленно подвергли бомбардировке немецкие аэродромы и промышленные районы. От поляка очень быстро отделались под предлогом, что теперь на повестке дня соображения высшей стратегии и что никаких решений пока еще не принято.