Премьер-министр сидел в своем кабинете, обхватив руками голову. Он выглядел больным и усталым. В нескольких ярдах от него стоял Гораций Вильсон. Он, должно быть, догадывался, что беспокоило его хозяина: следует ли принять предложение Геринга?
Проходили минуты. Вдруг послышался бой часов: било 11 часов. Официально война уже началась. Но Чемберлен все еще не двигался с места. Он не шевельнулся еще десять минут, затем неожиданно обернулся к своему 370
секретарю и сказал: «Скажите диктору, что выступление откладывается».
Было И часов 13 минут, когда об этом сообщили Лид-делу. «Боже мой, что же происходит? Ведь война-то началась, не так ли? Почему же не сообщить об этом народу и всему миру?»
О чем думал Невиль Чемберлен в те долгие минуты, когда он сидел за своим столом, и в те шестьдесят секунд после того, как просил передать об отсрочке своего выступления, никто никогда не узнает, ибо он никому не рассказывал этого, даже Горацию Вильсону.
В 11 часов 14 минут премьер-министр снова изменил свое решение. Со вздохом он встал из-за своего стола и направился в соседнюю комнату к Лидделу, чтобы выступить по радио.
«Он весь сгорбился и стал очень, очень серьезен,— вспоминает Лиддел.— Я наклонился через его плечо и сделал объявление в микрофон. Он начал говорить».
«Для всех нас это печальный день,— сказал Невиль Чемберлен,— и более всех он печален для меня. Война между Англией и Германией началась».
Пока что у Германа Геринга не было основания для беспокойства относительно исхода войны. Франция еще не объявила о своем вступлении в войну, что, как можно было предполагать, означало глубокое расхождение между союзниками, а в Польше вермахт успешно справлялся с поставленной перед ним задачей.
Когда истекали последние минуты английского ультиматума воскресным утром 3 сентября, а над Лондоном выли сирены, объявляя воздушную тревогу, польская Поморская кавалерийская бригада готовилась дать бой в Тучельской пустоши, у самой горловины «польского коридора».
Танки, бронемашины и моторизованная пехота генерала Гудериана за ночь продвинулись далеко от реки Браге и теперь стремительно приближались к Висле. «Прошла неуверенность первых дней боев,— писал в своем дневнике Гудериан.— Войска быстро продвигаются.
Скоро мы выйдем к Висле. Западня для поляков захлопнулась! »
Задача Поморской кавалерийской бригады состояла в том, чтобы воспрепятствовать окружению польских войск. Бригада являлась отборным соединением, полностью укомплектованным личным составом, в совершенстве владевшим мастерством кавалерийских атак. Гейнц Гудериан хорошо подготовился к встрече с бригадой. Перед поляками сначала появились цепи моторизованных дозоров, поддержанных с флангов пехотой. Кавалеристам, едва сдерживавшим лошадей, противник показался как раз такой целью, какую они ожидали, чтобы продемонстрировать решимость Польши отбросить немцев и окончательно опозорить их.