— Я и не собираюсь.
— А что сильно переживает, так может, он актер хороший, играет. И в том, что он постоянно будирует эту тему — тоже есть своя логика.
— Да он на своем протезе с грехом пополам ходит. Нет, не стал бы он Алку в лесопосадки тащить. Тяжело это с одной ногой, неудобно, да и след специфический мог остаться. Он бы нашел более подходящий способ избавиться от трупа.
— А ты не допускаешь мысли, что он просто-напросто имитирует свою немощность?
Кирилл рассмеялся.
— Накрутить можно все что угодно и в отношении кого угодно. Если принять твою версию, то Петр все эти убийства задумал по меньшей мере год назад. Ведь он уже тогда мучился со своим новым протезом, а на прежних вообще передвигался очень и очень немного, предпочитал костыли.
— У него мог быть сообщник. Как тебе такая версия, подходит?
— Ты с ним, случайно, нигде не сталкивался? — спросил Кирилл.
— С кем?
— С Петром.
— Да я о нем сегодня от тебя впервые в жизни услышал!
— Точно?
— Да где бы я с ним пересекся! Сам-то подумай! Лишь бы сказать…
— Что ж ты тогда его с ходу в убийцы определил? Странно…
— Да ну тебя! Если все вокруг не убийцы, значит, остается только один человек, пригодный на эту роль. Один, так сказать, зловещий персонаж…
— Кто же это?
— Да ты, кто же еще! — с нескрываемым удовольствием произнес Доломанов и взялся за бутылку, намереваясь долить себе водки.
— Ну-ка притормози! — Кирилл рывком поднялся с дивана и без особых усилий отобрал у друга бутылку. — Тебя с голодухи уже развезло, несешь всякую ахинею. Лучше закусывай как следует. — Он отодвинул водку на дальний край стола.
— Что ты, шуток не понимаешь? — усмехнулся Авдей. Хмель уже действительно забрал его, но не так сильно, как это хотел представить Хлебосолов.
— Тупость, даже облеченная в форму шутки, все равно остается тупостью.
— О, да ты еще и мастер афоризма! Вот уж чего не мог предположить.
— Вот именно, афоризма. Одного единственного, так что успокойся.
— Ладно, тогда давай еще одну сигарету, — заявил Доломанов.
— Тебе много не будет? Ты же у нас некурящий, — протянул ему пачку Кирилл.
— Давай-давай…
Авдей прикурил, как это делают неопытные курильщики, выпустил дым.
— Нравится? — полюбопытствовал Хлебосолов, наблюдая за ним.
— Только когда выпью. А вообще — дрянь. Едко, горько, противно…
— Правильно. Не втягивайся.
— Так на чем мы остановились? — вернулся к теме Доломанов.
— На том, что ты после каждой фразы говорил: "Но об этом потом", "Об этом чуть позже", "Пока отложим этот аспект"…
— Серьезно? — искренне удивился Авдей. — Я так говорил?
— Поверь мне на слово. Именно так, и именно всю дорогу.