— О чем это вы? — недоуменно посмотрел на приятелей пожарный.
— Ты видел, какие он мне рожи корчил? — перевел на него взгляд инвалид.
— Нет. Какие еще рожи?
— Ну да, тебе же зеркала не видно. А рожи такие, будто он меня съесть готов.
— А зачем он их корчил?
— Вот это он нам сейчас и объяснит. — Петр выпил свою водку и обратился к охраннику: — Ну, друг мой ситный, мы тебя слушаем.
— Это была бы уже не информация, а ее мнение. Все, что знала, она уже нам поведала, а ее домыслы нам на хрен не нужны. Свое мнение мы и сами составим. Не согласен?
Инвалид задумчиво пожевал корочку, закурил сигарету.
— Вообще-то ты прав, — вынужден был признать он. — И что в конце разговор в сторону увел — тоже правильно. Ни к чему ей… лишние знания.
— Вот видишь.
— Не пойму я, о чем вы, — угрюмо пробурчал Мишаня. — Мы надеялись, что придет Карина, и все прояснится. Ну вот она уже ушла, а все так же ни черта не ясно! Не знаю, какой разговор и куда вы уводили, но по-моему, он весь остался в стороне.
— А вот тут ты в корне не прав, дружище, — улыбнулся Кирилл.
— Надо было не отпускать ее, а жать, как масло из семечек, пока бы она все не вспомнила.
— Зачем? Она и так все сказала. Все, что нам было нужно узнать.
— Скажи еще, что она сказала, кто убийца! — саркастически хмыкнул пожарный.
— Конечно, сказала.
— Да ну? А я в это время где был? Я почему этого не слышал?
— Ты просто прослушал.
— Знаешь, Кир, хорош прикалываться! Я, конечно, университетов не кончал…
— Да я вовсе не прикалываюсь. Честное слово. Да спроси хоть у Петра.
— Сказала? — уставился на инвалида тяжелым взглядом Мишаня.
— В принципе, да.
— Имя назвала? — полным недоверия голосом продолжал допрос пожарный.
— Нет, но… И так понятно.
— Был назван родовой признак, — опять вступил в разговор Хлебосолов. — А в совокупности с другими признаками с большой долей вероятности можно сделать вывод о тождестве…
Мишаня грязно выругался, после чего обратился к собеседнику:
— Ты не можешь все это говно сказать по-русски? Специально, да?
— Я и говорю по-русски, — рассмеялся Кирилл. — Вон Петюня понимает, не смотри, что военный.
— Нормальным, понятным, человеческим языком можешь сказать? Что ты мне свою образованность в рожу тычешь! Витяша тоже, светлая ему память, любил иногда поприкалываться. Но сейчас ведь немного не тот случай. Или я не прав?
— Прав, прав, извини. Давай-ка только сначала выпьем с тобой, чтобы нашему Сильверу меньше досталось, а то он опять норовит себе налить.
— И не думаю, — явно кривя душой, отмахнулся хозяин квартиры.
Кирилл с Мишаней выпили. Охранник встал со стула, потянулся, разминаясь, прогнул спину, прошелся по комнате туда-сюда, насколько позволяло место.