— Значит так, — изобразив лицом сосредоточенность, принялся восстанавливать тот сказанное. — Карина произнесла: "Юлька сказала, что надо потрясти чулок, может, и Иринины деньги там". Мать услыхала, встрепенулась, спросила, что Юльке известно про деньги. Вот тут Витяша и пихнул Юльку под столом, чтобы не несла всякий вздор. Примерно таким вот образом. Не пойму, и что из этого следует? Бабья болтовня.
— Ты допустил ошибку в одном месте, приятель, — цокнул языком Петр.
— Только в одном? Подумаешь! Я же не автомат, чтобы все запоминать дословно. Главное, передать смысл. А что это за ошибка?
— В том-то и загвоздка, что ошибка ключевая, и весь смысл пропал. Юлька сказала не "потрясти чулок", а "потрясти синий чулок".
— Синий чулок!.. Красный чулок… Какая в сущности разница!
— Пусть тебе Кирилл объяснит. Он филолог, это его область.
— Понимаешь, Мишаня, красный чулок — это ничто. Всего-навсего принадлежность женского туалета красного или близких к нему цветов. А "синий чулок" — это идиоматическое выражение.
— Опять не по-русски!
— Чулки здесь вообще ни при чем. "Синий чулок! — так в классическом смысле называют ученых дам. В более широком — женщин, лишенных собственно женственности. А в устах Юльки это были представительницы прекрасного пола, ведущие отличный от ее образ жизни. То есть, не помешанные на сексе, делающие карьеру, ценящие семью, очаг и так далее.
— А, вон что. Да-да, Витяша что-то подобное упоминал. Ясно.
— Следовательно, речь шла не о гардеробе, а о женщине. Общей знакомой Юльки и Витяши. Теперь-то ты догадался, кто этот "синий чулок"?
— Мамочка? — с большим сомнением в голосе предположил пожарный.
— Да нет же! Конечно, не Мамочка! Хотя, справедливости ради стоит отметить, что формально она подпадает под эту категорию. Но не она.
— Виола баба умная. Начитанная, Витяша ее хвалил. Тоже какой-то институт закончила. Недаром же она любит училку изображать. Но, как я тебя понял, проститутки сюда вообще не катят?
— Правильно понял.
— Так, кто же остается? — продолжал вслух размышлять Мишаня. — "Синий чулок". Чтоб, значит, не трахалась направо и налево… Стоп!!! — глаза его вдруг загорелись. — Татьяна! Точно, она, сука, больше некому!!!
— Ну вот, имя озвучено, — проговорил Петр и потянулся к бутылке.
— Как же я сразу!.. — не унимался пожарный. — Ах она мразь!.. Да я ее!..
— Погоди, не ори, — осадил его Хлебосолов. — Может быть, мы ошибаемся.
— Это вряд ли, — пододвигая собеседникам наполненные стаканы, произнес инвалид. — Михаил верно сказал: она, сука, больше некому!
— Смотри, как у тебя все просто, — покачал головой Кирилл.