Ее звали Алена. В прошлом малолетняя бродяжка, ныне она также не имела ни постоянного жилья, ни места работы, перебиваясь случайными заработками, обретаясь у многочисленных шапочных друзей-приятелей.
С Андреем Алену свел один знакомый художник, имевший свою студию. Он предложил девчонку в качестве натурщицы. Надо сказать, равных ей в этом ремесле не было: она обладала чудесной, пропорциональной фигуркой и завидным терпением, могла без устали сидеть часами неподвижно в любой позе.
Характер Алена имела независимый и ветреный, вид слегка вульгарный, но чем-то притягательный. Ни к кому сильно не привязывалась, порхала по жизни, точно беззаботная бабочка. Но к Андрею неожиданно прикипела.
Что-то было в них общее, какая-то неприкаянность, безотчетное стремление жить лишь настоящим, не вспоминая о прошлом и не делая ставки на будущее.
Алена переехала к Андрею, в его крошечную квартирку; оставшуюся ему после родителей, неизвестно куда канувших за то время, что он рос в интернате, и заботливо сохраненную органами опеки. Он сделал с девушки целую кипу набросков, по большей части очень удачных. Некоторые впоследствии оформились в картины и были проданы. Хозяйкой Алена была никакой, обедам и ужинам предпочитала пиво из банки и семечки, но Андрея это не раздражало — он и не стремился к настоящей семейной жизни. Да и болезнь, с каждым годом все настойчивее заявляющая о себе, заставляла быть реалистом, смотреть на вещи трезво, без излишних иллюзий.
Они провели вместе около двух лет, а потом что-то у них разладилось. Может быть, пришла пора решиться на более серьезные отношения, связать себя хоть какими-нибудь обязательствами, созреть. Но оба упрямо не хотели созревать, желали по-прежнему оставаться свободными.
Никто никого не бросал. Как-то само собой получилось, что они стали друг другу не нужны, и это не принесло ни особых страданий, ни ревности, ни горечи.
В один прекрасный день Алена просто исчезла, забрав тот минимум шмоток, что успела накопить у него в доме за эти годы.
Андрей сначала почти не ощутил никаких перемен в своем существовании и лишь спустя несколько месяцев стал чувствовать что-то сродни одиночеству. Потом и это прошло, и вспоминал он Алену со спокойной теплотой.
А потом неожиданно астма обострилась. Возможно, причиной была его вечная возня с красками, запахи растворителей и прочих химикатов, неизменно присутствующие в квартире, которая одновременно служила и рабочей площадкой. Приступы пошли один за другим. Верный Кирюха самоотверженно таскался к нему в больницы с пакетами сока и связками бананов, пока вдруг не женился и не завербовался в Германию на стройку.