Лицо у него было утомленным и почти бескровным, под глазами обозначились желтоватые тени, но сами глаза были удивительно яркого, насыщенного голубого цвета. Как летнее небо, как полевые незабудки.
Лера поневоле не сразу оторвала от них взгляд.
За всю свою жизнь она видела такие красивые глаза только у одного человека — маминой двоюродной сестры, тети Ксении. Ксения была моложе Лериной матери на пятнадцать лет, и за ней в их родном городе бегали толпы поклонников, несмотря на то, что она была замужем и имела двоих детей. Лера отчетливо помнила, как возмущалась своей сестрой строгая, суровая мать.
— Ишь, распустила хвост! — ворчала она, наблюдая из окна, как двадцатилетняя Ксения кокетничает у забора с очередным кавалером. — И чего они в ней нашли! Красоты-то — одни фишки лупоглазые, а так — ни рожи ни кожи.
Сейчас, глядя на парня, Лера почему-то отчетливо вспомнила свою юную тетку. Сто лет прошло, как они не виделись. Лера в семнадцать уехала в Москву поступать в медицинский, а Ксения вскоре неожиданно бросила пьяницу и драчуна мужа и подалась с детьми на Север, аж в Мурманск. С тех пор они общались лишь посредством редких писем, а потом и вовсе перестали общаться. А жаль. Хорошая была Ксения, немного шальная, но добрая, веселая…
Лера глянула в карту и не поверила своим глазам. Вчера они со Светкой обсудили лишь одного Скворцова, а про его соседа Лера впопыхах позабыла спросить, решила, что сориентируется на месте. Она не сомневалась, что парень лечится в больнице от последствий пневмонии или гриппа, что ему тут еще делать, такому молодому? Однако в карте черным по белому, корявым, но уже ставшим привычным Светкиным почерком было написано, что больной Шаповалов Андрей Васильевич страдает хронической формой астмы и получает гормонотерапию.
Лера поспешно взглянула на год рождения — молодой-то какой, двадцати пяти нет!
Она отложила историю болезни. Парень смотрел на нее по-прежнему спокойно, выжидающе, но уже без улыбки, и во взгляде его едва заметно сквозил холодок. Лера поняла, что он опасается, как бы она не стала его жалеть. Видно, привык к реакции на свой диагноз.
— Значит, Андрей Васильевич, вы чувствуете себя хорошо и ни на что не жалуетесь, — уточнила она.
Парень кивнул.
Лера проверила у него пульс, измерила давление, долго, сосредоточенно выслушивала фонендоскопом дыхание, стараясь уловить астматические хрипы. Хрипы были, но отдельные и довольно слабые.
— Ладно, — наконец сказала она, — Светлана Алексеевна постепенно уменьшала вам дозу препарата. Мы будем следовать ее путем — и постепенно дойдем до минимума. Голова не кружится?